Приговор Павлу Устинову, отправленному за решетку, несмотря на весомые доказательства его невиновности, наряду с отклонением всех жалоб на насилие со стороны правоохранителей наглядно отражают ситуацию параллельного правосудия: сурового к обычным гражданам, обвиненным в сопротивлении «органам», и лояльного к полицейскому произволу.
Актера Павла Устинова, задержанного 3 августа на Тверской улице во время акции протеста (он не принимал в ней участия), в понедельник приговорили к 3,5 года лишения свободы за опасное для здоровья насилие против представителя власти (ч. 2 ст. 318 УК). Вина аполитичного Устинова в том, что он оказался на пути разгонявших мирную акцию протеста росгвардейцев, один из которых исполнял свои обязанности так рьяно, что вывихнул плечо, – виновным был объявлен Устинов. То, что суд присудил Устинову чуть более половины срока, которого требовало гособвинение, – слабое утешение. Приговор к лишению свободы при явных, но проигнорированных судом доказательствах невиновности подсудимого, сопоставимый по тяжести с недавним сроком бывшему сотруднику ФСБ, пытавшему подозреваемого стволом карабина, отражает несправедливость и пристрастность отечественной Фемиды, ее принципиально разный подход к «своим» и «чужим».
Данные судебной статистики о приговорах по «зеркальным» статьям Уголовного кодекса – ч. 1 ст. 318 УК и ч. 3 ст. 286 УК – весьма красноречивы. Первая статья – это не опасные для здоровья действия обывателей против представителя власти, вторая – наоборот, связанные с применением насилия, оружия или спецсредств, а также повлекшие тяжкие последствия действия правоохранителей против обывателей. Но доля приговоров к реальному лишению свободы по этим составам сопоставима.
Логика судов, сюжеты рассмотрения таких дел во многом схожи, но по смыслу зеркальны, отмечает адвокат Максим Никонов, автор опубликованного в феврале 2019 г. доклада «Апологии протеста» «Насилие на акциях протеста: ст. 318 УК vs. ст. 286 УК». В случае ст. 318 в основу дела ложатся показания самого потерпевшего силовика и его коллег-свидетелей. Доказательства обвинения при таком подходе несложно фальсифицировать, зато трудно оспорить, отмечает Никонов: дату и обстоятельства получения гематомы или ссадины с точностью установить не всегда возможно (хотя достаточно и просто ссылок на боль). Доказательства невиновности подсудимого в насилии суд и следствие опровергают, находя в них мнимые противоречия и мотивы заинтересованности в благоприятном исходе дела, а видеозаписи суд и следствие считают «неполными» или полученными «непроцессуальным путем». Не удивительно, что в 2018 г. на 6700 осужденных по ст. 318 пришлось всего трое оправданных.
Возбуждение дела о насилии по ст. 318 УК также используется как превентивная мера против пострадавших от произвола: арестованные недавно по обвинению в изнасиловании юной спортсменки в Анапе полицейские угрожали ей возбудить дело по этой статье, если она посмеет пожаловаться на их бесчинства.
Иная картина складывается в делах о превышении должностных полномочий сотрудниками правоохранительных органов (ч. 3 ст. 286 УК). Эти преступления часто остаются безнаказанными: следствие крайне неохотно возбуждает такие дела, что подтверждают шесть стандартных отказов москвичам, избитым во время разгона мирных акций 2019 г. в Москве, когда следователи сочли действия полицейских и росгвардейцев правомерными (по итогам акций 5 мая и 9 сентября 2018 г. отказано было по 15 заявлениям из 15). Обычная практика – назвать обвинения силовиков оговором или же выставить потерпевших от полицейского произвола высекшей саму себя гоголевской унтер-офицерской вдовой. Отписки следствия и оправдания полицейских по делам по ч. 3 ст. 286 УК звучали бы анекдотически, если бы не описывали эпизоды реального насилия, опасного для потерпевших. В деле избитого адвоката Михаила Беньяша указано, что он сам бился головой о полицейскую машину и об асфальт, а полицейские, напротив, «аккуратно уложили» его на асфальт. Красноярцу Дмитрию Маркелову следователи ответили, что его доводы «не нашли объективного подтверждения», так как он «является сторонником Навального А. А., который является оппонентом руководству Российской Федерации». В 2010–2018 гг. число осужденных по ч. 3 ст. 286 УК снизилось в 2,3 раза до 800 человек при том что, по оценкам правозащитников, масштабы полицейского произвола не уменьшились. Впрочем, даже рассмотрение дела судом не означает наказания виновного: реальные сроки получает 22% осужденных по ч. 3 ст. 286 УК, а доля оправдательных приговоров на порядок выше обычной и колеблется от 3 до 4%. При таком уровне безнаказанности и гуманизме судов полицейские и росгвардейцы могут уверенно руководствоваться девизом экс-форварда «Зенита» Александра Кержакова: «Бил, бью, буду бить!»