Убитые души

Напряжение, связанное с отказом зарегистрировать ряд кандидатов от оппозиции на выборы депутатов Мосгордумы, не снимается. Переговоры с федеральным и столичным избиркомами при всей видимой куртуазности слишком явно тянут время. 27 июля, в субботу, ожидается новая акция в продолжение первой, 20 июля, собравшей, по данным «белого счетчика», больше 20 000 человек. Но есть и расчет на информационную усталость, на то, что кажущаяся беспросветность протеста и необратимость решений приведут к затуханию интереса к скандалу и связанного с ним активизма. Есть терпеливое ожидание, что ажиотаж рано или поздно будет вытеснен другими яркими подвигами государства. Но уже ясно, что при любом исходе у этой истории будет долгое послевкусие. Тем более имеет смысл заранее обдумывать близкие и отдаленные последствия использования подобных методов при решении политических задач власти.

Что нового

Прежде всего важны причины повышенного шума. Похожие приемы блокировки неугодных использовались еще с лужковских времен, но такой реакции не вызывали. Если что-то изменилось, особенно в последнее время, хотелось бы это понимать. Кроме самих фактов отказа в регистрации здесь многое решает, как именно это делается и в какой общий меняющийся контекст попадает.

Можно начать с «мелочей». Интерес к процессу был подогрет заранее, в том числе конкуренцией между гением благотворительности Нютой Федермессер и выдающейся антикоррупционной активисткой Любовью Соболь. С точки зрения технологий разогрева это был подарок всем. Близкие по жизни люди ожесточенно, вплоть до разрыва отношений, спорили об этических нюансах этого противостояния, но, если бы такого конфликта не было, его надо было бы выдумать.

Новый скандал явно попал в череду себе подобных – в струю. Это уже ритм. Сначала было противостояние якобы по поводу храмового строительства на месте сквера в Екатеринбурге, затем – заказной вброс наркотиков журналисту Ивану Голунову. В обоих случаях, во-первых, люди не смолчали; во-вторых, медиарезонанс был оглушительный; в-третьих, общество в целом победило, засветив несколько ранее работавших теневых стратегий; в-четвертых, уроки учтены; в-пятых, изменилось само настроение. Нынешний протест воспринял энергию этого оптимизма: «Можем повторить!»

Есть и факторы снижения. Казалось бы, недопуск нескольких кандидатов не идет в сравнение с уничтожением целого сквера, а тем более с тюремной перспективой для невинного борца за правду. Однако в Москве это уже эксцесс из области большой политики: он моделирует взаимоотношения власти и оппозиции в целом.

Кроме того, этот редкостный накал страстей был вызван не столько самой махинацией и грубостью «работы с документами», сколько отказом даже рассматривать претензии конкретных людей, пытающихся вживую подтвердить не просто подписи, но само свое присутствие в этом мире. Небывалый сюжет из области политической истории взывает к метафизике Николая Бердяева: «Философия истории есть философия не эмпирической действительности, а философия миров загробных». Даже при прежнем главе ЦИК Владимире Чурове никто не отказывался признать вполне осязаемых, теплых на ощупь людей лицами, не существующими юридически и даже физически. Кажется, постоянно звучащее здесь слово «оборзели» еще не отнесено к обсценной лексике и допускается при неуважительном отношении к власти.

Легальность и легитимность

Другой напрашивающийся аналог – допинг в спорте. Предвыборная кампания и сами выборы – те же соревнования. У нас главные спортивные события происходят... в организации судейства. У власти двойной допинг – у ее кандидатов и при подсчете, в том числе на этапе регистрации. Но при этом есть общее место, принимаемое на веру и без должных выводов: в любом случае эти нарушения не влияют на общий результат. Так, суд решает, было ли то или иное действие причиной трагедии. Эта якобы аксиома причины и следствия служит конечным оправданием для власти и очень расслабляет несогласных.

Но аналогии чреваты. Получается, что пойманному на допинге лидеру соревнований можно простить эту шалость, потому что он «и так бы победил», да еще «с отрывом». Во-первых, не ясно, что считать результатом. В нашей политической модели власть нуждается именно в сокрушительной победе, которая только и оправдывает такой беспардонный способ ее поведения в целом. Во-вторых, есть почти паническое чувство, что даже малые возмущения могут сработать как триггер и пустить систему вразнос. Шансы невелики, но это классический риск с неприемлемым ущербом. Отсюда готовность с гарантией прикрывать зады, пусть даже ценой потери лица.

Складывается коллизия легальности и легитимности (что не одно и то же). Даже идя на явные нарушения, власть подспудно считает свое поведение легальным, т. е. соответствующим закону, поскольку верит в свою легитимность – готовность основной массы признать ее право править. Нечто подобное свербит в мозгах и самой оппозиции, в глубине души не переоценивающей возможности иного исхода. Даже когда кто-либо из отставленных кандидатов в переговорах с властью квалифицирует все эти организационные «мелочи» как преступления, связанные с захватом власти, ответом является гробовое молчание – как со стороны членов комиссий, так и от таких же ущемленных соратников по борьбе. Даже если это так, это не обсуждается всерьез, без утопизма и маниловщины на уровне realpolitik. Аксиома сложившейся легитимности делает в восприятии даже противозаконное условно легальным. Как если бы медаль олимпионика давала санкцию на умеренный допинг.

Но эта схема работает только при относительной социальной гармонии, например в условиях дележа с населением остатков сырьевой ренты. Сужение кормовой базы подрывает идиллию – и все начинает работать с точностью до наоборот. Проколы с легальностью, тем более такие вопиющие, начинают подрывать легитимность процессов, институтов и самой власти. История с Иваном Голуновым обошлась на круг гораздо дороже отставки двух генералов. То, что сейчас делают в Мосгоризбиркоме, выглядит так, как если бы рота плохо подготовленных полицейских буквально под камерами и в свете софитов подбрасывала кокаин группе товарищей, готовых постоять за себя много лучше того журналиста.

Простая высшая арифметика

Сейчас улица требует разом зарегистрировать всех, поскольку грубо нарушен принцип равенства при проверке подписей. Если остальных кандидатов проверяли за пару часов, то группу отказников просвечивали по нескольку дней в закрытом режиме, допускающем любые злоупотребления. Каждое из таких нарушений для участников предполагаемой махинации юридически безопасно: и проверяющие, и эксперты-графологи могут «ошибиться» – иное недоказуемо. Однако, на мой взгляд, независимо от исхода дела есть простой способ убедиться в злостном нарушении – либо в его отсутствии. Достаточно с репрезентативной выборкой перепроверить подписные листы и прочие документы кандидатов от всех политических группировок и публично сопоставить статистику: а) признания подписей недействительными и б) требований подписантов признать себя живыми, а свои подписи реальными. Далее наступает эпоха цифровизации: яркая, цветная инфографика всем все наглядно показывает, напрочь исключая любые споры и оправдания.

Если хотеть правды и хоть что-то думать о репутации государства, это легко сделать. Если же нет... В 60-е гг. во Франции гремел лозунг то ли Сартра, то ли Кон-Бендита: «Будьте реалистами – требуйте невозможного!». А тут всего-то...

Автор - директор Центра исследования идеологических процессов