Почему силовики пришли с обысками в «Рольф»

Сергею Петрову 65 лет, 28 из них он торгует автомобилями. Нет, не так: Сергей Петров зарегистрировал компанию «Рольф» 5 августа 1991 г., т. е. еще в СССР, до того, как официально возникло нынешнее государство, Российская Федерация. Или вот так: исключенный из партии и уволенный из армии за антисоветскую агитацию Петров начал бизнес, когда Владимир Путин еще был офицером КГБ.

Сергей Петров, выходит, успешно прошел со своим бизнесом гайдаровскую реформу, пару тяжелых экономических кризисов, а также, что не менее опасно для большого торгового дела, пару эпизодов потребительского сверхблагополучия, т. е. бездумных трат. Не знаю, были ли у «Рольфа» и его создателя времена трудного выживания – наверное, как без этого; но всякий раз находился какой-то способ начать новое развитие, иначе не была бы у Сергея Петрова крупнейшая автоторговая компания в стране.

В интервью Forbes в 2017 г. он подробно рассказал, как зарождался его бизнес: как он был очарован западной бизнес-культурой, как стремился учиться ей. С глубокой благодарностью он вспоминает учителей, австрийца Карла Шофеля и японца Хироси Харунари: они учили его, как решать бизнес-задачи, но еще они дали отличный старт его делу – австриец под честное слово поставил ему оборудование для автосервиса, а японец – 40 автомобилей Mitsubishi Lancer, и тоже под честное слово. Сергей Петров их не подвел. (Надеюсь, у органов нет права отмотать назад так далеко и заподозрить в бизнесе под честное слово страшные нарушения.)

В интервью разного времени он говорит, что бизнес – не средство заработка, а способ организовать действительность. Чтобы дело хорошо шло, нужны люди, повторяет он, их надо найти и выучить – и люди самим своим существованием постепенно изменят общество.

Из этих слов складывается совершенно иной образ бизнесмена, чем тот, что – как мне кажется – существует в головах у большинства чиновников и их преданной клиентелы: околобюджетных предпринимателей и прочих получателей казенных денег.

И его поход в политику, в Думу, был продиктован намерением предложить иной образ законодателя: «Я хотел появления любой фракции, которая будет составлять конкуренцию большинству. Чтобы в парламенте нужно было договариваться. С этого момента у нас появится хоть какой-то шанс» (интервью «Ведомостям», 2016 г.).

В Думе в отличие от торговли автомобилями у Сергея Петрова мало что получилось: «Того, зачем я приходил – поднять политическую конкуренцию, гарантировать хотя бы независимый суд, обеспечить строительство институтов, – я добиться не смог. Идет очень большая обратная волна».

Хуже того, по всей видимости, независимая политическая позиция, пример, который он подал коллегам-депутатам, да и всем, кому интересна политика: достаточно его голосования против закона Яровой и против запрета усыновления американцами, уже не говоря о неголосовании за присоединение Крыма, – лишили его защиты и уважения, которое не могут не испытывать власти к крупному и настоящему бизнесу. Может, и расположения важных людей лишился.

И дело пошло: с одной стороны, уголовное, а с другой – предложения продать бизнес от непонятных Сергею Петрову инвесторов.

«Нужно быть лунатиком, чтобы оставаться оптимистом, – говорил он в 2009 г. (dp.ru). – Но это не значит, что ситуацию нельзя переломить. Успех зависит от того, сколько тех, кто хочет перемен». Удивительно, что, несмотря на уголовное дело, Сергей Петров продолжает придерживаться того же мнения (rtvi.com, 27 июня 2019 г.): «Процесс развивается в оптимистическом направлении. Рано или поздно он дойдет до точки, где придется всем... Все это увидят. Я надеюсь, что бизнес тоже поднимется, как журналисты, и начнет защищать себя через какое-то время».