Когда квартиры становятся банковскими ячейками

Фраза Остапа Бендера про «квартиру, где деньги лежат» все чаще приобретает буквальное значение – в новостях об изъятии у очередного высокопоставленного чиновника или силовика колоссальных сумм наличных, хранившихся по-простому – дома, в сумках и пакетах.

В пятницу агентство «Росбалт», а затем и другие СМИ сообщили, что у арестованных по обвинению в получении взяток в особо крупных размерах экс-начальника банковского отдела Управления «К» полковника ФСБ Кирилла Черкалина и уволенных ранее по компрометирующим обстоятельствам офицеров Дмитрия Фролова и Андрея Васильева изъяли деньги и драгоценности на 12 млрд руб. (опровержений к вечеру воскресенья не было). На видео обыска, распространенном «Росбалтом», упаковки денег разложены примерно в десяток спортивных сумок, пластиковых и бумажных пакетов, еще не пересчитанные купюры кучей свалены в картонную коробку. Примерно такие же средства, по оценкам следствия, могут находиться на счетах подставных лиц и фирм, использовавшихся обвиняемыми, пишет, ссылаясь на свои источники, «Коммерсантъ».

Как утверждает «Росбалт», 12 млрд руб. – это новый рекорд по размеру изъятых средств и активов. Это больше, чем было изъято у обвиняемого в коррупции замначальника антикоррупционного главка МВД полковника Дмитрия Захарченко (9 млрд руб., из них 8 млрд – наличные деньги) и у экс-главы Серпуховского района Александра Шестуна (земли и недвижимость на 10 млрд руб.).

В истории с арестованными экс-сотрудниками ФСБ многое пока остается неясным: комментаторы говорят и о факторе конкуренции между силовыми ведомствами, и о возможном противостоянии групп внутри самой ФСБ. В любом случае она выглядит показательной: впервые за многие годы о задержании высокопоставленных офицеров ФСБ сообщило само ведомство. И задержание, и обстоятельства дела должны нанести чувствительный удар по репутации службы, а видео обыска – поколебать мнение о ней обывателей. Порядочность главным личностным свойством сотрудников госбезопасности назвал в 2018 г. каждый пятый россиянин, жадность и склонность к коррупции – каждый 50-й (данные ФОМа).

Обвинения в коррупции ставят под вопрос объективность многих громких дел о коррупции и крупных хищениях, которые вела или оперативно сопровождала ФСБ, и укрепляют убеждение обывателей в тотальной коррумпированности чиновников и силовиков и бессмысленности борьбы с коррупцией – раз она приобрела такой размах и проникла в такие сферы. Упоминаемые в коррупционных делах суммы все чаще звучат буквально фантастически, непредставимо для обывателя, отсюда попытки «перевести» их в килограммы денег, десяток сумок или десятки детсадов, строительство которых обошлось бы в такие суммы. Но у такой визуализации есть и другая сторона. По данным исследования РАНХиГС о современной госслужбе, доля граждан, считающих помощь в борьбе с коррупцией опасной, выросла в 2003–2017 гг. с 18 до 28%.