Закон, призванный защитить государство от проявления неуважения к нему граждан, первым делом ударил по самому государству. После первого же случая его применения сотни тысяч людей получили возможность узнать, что конкретно думает о Владимире Путине конкретный житель российской глубинки. Если правоприменители не смогут сдержать дежурного рвения в зарабатывании легких «палок» для отчетности, репрессивный закон будет неустанно напоминать власти о мнении граждан – и едва ли это доставит ей удовольствие.
Во вторник стало известно о первом случае применения новейшей статьи КоАПа – ч. 3 ст. 20.1 (распространение в интернете информации, оскорбляющей государство). Судья Чудовского райсуда Новгородской области Игорь Иванов принял решение оштрафовать жителя Малой Вишеры Юрия Картыжева на 30 000 руб. (это нижняя планка штрафа) за то, что он 31 марта опубликовал во «В контакте» проиллюстрированный портретом президента пост со словами «Путин – сказочный ****», или, как слышно на записи оглашения судьей решения, выложенной Картыжевым, «Путин – сказочный матерное слово». Мнение гражданина Картыжева быстро стало известно далеко за пределами области: признанная оскорбительной фраза мгновенно стала мемом.
Едва ли авторы закона рассчитывали на такой результат, хотя это можно было предсказать. «Сказочный» и последующие (а они наверняка последуют) эпизоды правоприменения запрета обречены стать проявлениями известного эффекта Стрейзанд, когда попытки запретить распространение какой-либо информации только стимулируют рост интереса к ней и ее распространение. Новый запрет можно сравнить с лупой, через которую председатель СКР Александр Бастрыкин недавно рассматривал изображение на экране своего ноутбука, объяснив потом, что это сочетание возможностей цифрового увеличения с оптическим. По множеству отдельных проявлений представители власти и сейчас понимают, что недовольства, неодобрения и неуважения к их деятельности в обществе становится больше. Наведя на эту расплывчатую картинку лупу нового запрета, они могут разглядеть ее во всех мельчайших подробностях.
Судебная статистика может сыграть с властями еще одну злую шутку. Если по итогам полугодия выяснится, что случаев наказания за оскорбление президента, например, оказалось больше, чем за оскорбление органов законодательной власти, то как это трактовать? Что законодательную власть больше уважают – или меньше замечают? А если случаев наказания за оскорбление общества (что тоже запрещено тем же законом) вдруг не будет вовсе – то это потому, что чиновники, регулярно называющие граждан «шелупонью» или «жлобами», вдруг их зауважали? Как знать – но пока такие оскорбления правоприменителям попросту неинтересны.