Новый президент, прежние отношения

Когда Владимир Зеленский вышел в лидеры избирательной кампании, то этого политика стали называть чуть ли не пророссийским кандидатом. Одни с тревогой, другие с надеждой. Но на самом деле никакой пророссийский кандидат не имел бы шансов возглавить современную Украину. Президент Петр Порошенко мечтал о том, чтобы во второй тур с ним вышел ездивший в Москву Юрий Бойко – это был единственный соперник, которого Порошенко посредством патриотической консолидации и мобилизации побеждал бы на выборах.

Представляется, что основной вектор российско-украинских отношений в президентство Зеленского не изменится. Это не значит, что в них не будет новых нюансов – личностные особенности лидеров оказывают влияние на внешнеполитические процессы. Но степень этого влияния не следует преувеличивать.

Зеленский, как и Порошенко, вне зависимости от имиджевых и сущностных различий находится в рамках консенсуса, свойственного украинскому политическому классу. Это ярко проявилось на дебатах между ними. Наблюдатели отмечали в основном острую полемику между кандидатами, которая делала менее заметными консенсусные положения. Оба апеллировали к традиции майдана – только Порошенко ставил себе в заслугу его результаты, а Зеленский обвинял президента в предательстве идеалов. Оба демонстрировали уважение к армии, а Зеленский – еще и к Филарету как к подлинному создателю современной украинской автокефалии, поддев Порошенко как бывшего прихожанина Московского патриархата. Зеленский провозгласил «Слава Украине!» – лозунг, ставший официальным при Порошенко.

Сторонники Порошенко поставили в вину Зеленскому употребление слова «повстанцы» в отношении представителей ДНР – ЛНР, но команда Зеленского тут же нашла выступление Порошенко, в котором был использован тот же термин в том же контексте. А советник Зеленского Дмитрий Разумков, предпочитающий говорить на русском языке и когда-то работавший с Партией регионов, уже в день выборов заявил, что надо бы называть их боевиками. Правда, и Зеленский в ходе дебатов сознательно время от времени переходил на русский язык, но тут же возвращался к государственному, украинскому языку. Менять в языковой сфере он явно ничего не собирается, а двуязычие – это элегантный сигнал востоку (тогда как упоминание о Филарете – подмигивание западу Украины, где Зеленский также победил, хотя и с меньшим отрывом от Порошенко). А о федерализации уже всерьез не говорят даже в России – в современной Украине другая повестка, связанная с расширением роли местного самоуправления, решением локальных проблем, волнующих общины.

Так что Зеленский – это не кандидат востока, а представитель идейного мейнстрима, связанного с майданом, который оказался наиболее приемлем для восточных избирателей, чья роль в украинской политике резко снизилась, так как в ней больше нет ни Крыма, ни Донецка, ни Луганска. Зеленский смог поймать волну «дегажизма» – эмоционального отвержения всей элиты, – распространенного во всех частях Украины. Страна скептически оценивает прошлое (причем любое – хоть Юлию Тимошенко, хоть Виктора Януковича, хоть Порошенко) и хочет надеяться на будущее. Зеленский дает эту надежду, которую не может дать его соперник. Но к отношениям с Россией это отношения не имеет.

Это тем более очевидно, что запрос избирателей Зеленского прежде всего связан с внутренними вопросами, с открытой, прозрачной, некоррумпированной властью, которую обещает избранный президент. Массового запроса на договоренности с Россией любой ценой нет (исключая находящиеся под контролем Украины территории Донецкой и Луганской областей, где в первом туре проголосовали за Юрия Бойко и другого «восточного» кандидата, Александра Вилкула).

Программа Зеленского не предусматривает каких-либо новых решений. Он заявляет о том, что хотел бы говорить с Москвой, но ни у него, ни у Москвы не видно повестки, которая могла бы сделать этот разговор успешным. Разумеется, Крым для Зеленского украинский без всяких оговорок – это тоже зона внутриукраинского консенсуса, без такой публичной позиции он не смог бы победить на выборах. Можно вспомнить в связи с этим опыт российско-грузинских отношений, когда после ухода Михаила Саакашвили показалось, что в них может быть прогресс. Однако единственным видимым результатом стало возвращение грузинского вина на прилавки российских магазинов. Когда речь зашла о политических вопросах, то мощным ограничителем для продвижения стала диаметрально противоположная позиция сторон по поводу Абхазии и Южной Осетии.

По теме Донецка и Луганска тоже возможностей для прогресса не видно. Зеленский заявляет, что готов к прямым переговорам с Москвой, но при участии западных партнеров и без представителей «республик». Причем под партнерами понимаются не только привычные для нормандского формата Германия и Франция, но и США с Великобританией. А такого развития событий Россия хотела бы избежать – на Трампа надежд больше нет, а с Великобританией после дела Скрипалей отношения системно испорчены.

Добавим к этому, что из европейских политиков Зеленский еще до своей победы начал налаживать отношения с Эмманюэлем Макроном. Французский президент перед вторым туром принял обоих кандидатов, Зеленский сразу же после победы поговорил по телефону с Макроном. Он ближе ему, чем многоопытная и скоро уходящая в отставку Ангела Меркель, которая к тому же проигнорировала Зеленского и пообщалась только с Порошенко. Макрон принадлежит к тому же поколению, что и Зеленский, но главное – он тоже был президентом надежд в условиях кризиса доверия к политическому классу.

Важен для Зеленского и пример Макрона, в кратчайшие сроки создавшего собственную партию, победившую на парламентских выборах, – сам он заранее зарегистрировал партию «Слуга народа», и нынешней осенью она тоже пойдет на выборы. Но если партии Макрона удалось получить абсолютное большинство, то результат партии Зеленского во многом зависит от того, удастся ли ему не разочаровать своих сторонников. Во Франции парламентские выборы прошли через месяц с небольшим после президентских – за это время Макрон разве что успел сформировать правительство. Украинские же выборы намечены на 27 октября – до этой даты может произойти многое. Впрочем, Зеленского может выручить то обстоятельство, что свои полномочия сохраняет правительство Владимира Гройсмана – а значит, новый президент может вносить и пропагандировать популярные законопроекты, возлагая ответственность за текущие проблемы на кабинет министров.

В любом случае сближение Зеленского с Макроном может вызвать тревогу в Москве, где со времен давних, еще при Януковиче, переговоров о газовом консорциуме хотели бы взаимодействовать в украинском вопросе с Германией, для которой важен «Северный поток – 2». Публично выраженное стремление Зеленского вывести из игры неформального посредника в отношениях с Россией в лице Виктора Медведчука Москве тоже не понравится. Даже в условиях, когда в России демонстративно игнорировали Порошенко, канал для общения все равно сохранялся. Теперь, скорее всего, придется искать новую фигуру – но если ее найдут, то все равно вряд ли новому посреднику в Москве будут доверять так же, как нынешнему.

Теперь все будут готовиться к парламентским выборам. Планы Зеленского очевидны, но и планы Москвы тоже можно просчитать – поддержка электорального проекта Медведчука и Бойко, с тем чтобы тот получил как можно большее число мандатов в Верховной раде за счет поддержки восточного электората. И здесь интересы Зеленского и Москвы снова противоположны.

Автор — первый вице-президент Центра политических технологий