Год космонавтики Дмитрия Рогозина

За последний год «Роскосмос» не раз становился объектом критики, и не только за падение ракеты, брак в разгонном блоке и нецелевое расходование бюджетных средств. «Роскосмос» часто попадал в новости благодаря экстравагантным заявлениям и решениям своего главы Дмитрия Рогозина, назначенного гендиректором госкорпорации в мае 2018 г. За этот год он отметился шутками про «полетим на Луну и проверим, были ли там американцы», идеей переименования будущего космического корабля «Федерация» на «имя не как у девочки», предложением испытывать космическую технику на ее разработчиках и проектом нового офиса «Роскосмоса» в виде ракеты. Всё это – на фоне продолжающегося кризиса отечественной космической отрасли: проблем с качеством продукции, задержек в развитии перспективной техники, аварий и многомиллиардных долгов предприятий. Но дело не только в Рогозине: серьезные проблемы нашей космонавтики вызваны в том числе действиями его прямого руководства, и повлиять на это глава «Роскосмоса» не в состоянии.

Отрасль шла к этому несколько лет. В 2000-е «Роскосмос» (тогда еще Федеральное космическое агентство) управлялся профессионалами-ракетчиками, но варился в собственном соку, накапливая внутренние проблемы: старение управленческих кадров, кумовство, коррупцию, низкую производительность труда. Отрасль в значительной степени сохраняла советскую еще структуру, которая серьезно деградировала, но сберегла ключевые технологии. Стратегическая роль космонавтики и немалые доходы от иностранных контрактов позволяли поддерживать набранный темп работы. Россия держала первенство в запусках ракет, космонавты летали, и власть к «Роскосмосу» относились по принципу «работает – не трогай».

Усугублявшийся кризис отрасли вылился в падение качества, что наиболее ярко проявилось в 2011 г., когда из 32 запусков четыре оказались аварийными, но решительных шагов в реформировании отрасли пришлось ждать еще два года, до феерического падения «Протона-М» в прямом телеэфире. Проводником космической реформы стал экономист Игорь Комаров, до этого возглавлявший «АвтоВАЗ». Он значительно обновил и омолодил руководство отрасли за счет профессиональных менеджеров, но попытки повысить эффективность убыточных предприятий и надежность их продукции к заметному успеху не привели.

А в 2014 г. к внутренним проблемам российской космонавтики добавились новые, внешние. Аннексия Крыма, сбитый Boeing 777 рейса MH17 над Донецкой областью привели к прекращению сотрудничества с Украиной, ухудшению отношений с США и введению санкций, которые больно ударили по космической отрасли.

Однако и в таких условиях Комаров продолжал курс на международное сотрудничество с прежними партнерами. В 2017 г. было подписано соглашение о сотрудничестве с NASA в создании будущей окололунной космической станции. Американские ученые заинтересовались участием в российском межпланетном проекте «Венера-Д». Американско-британский проект OneWeb заключил коммерческий контракт на 21 ракету «Союз».

В 2018 г. главой «Роскосмоса» стал Рогозин, который с 2012 г. курировал космическую отрасль в должности вице-премьера, – и риторика заметно изменилась: новый руководитель госкорпорации настаивал, что российская космонавтика не зависит от международной кооперации и не нуждается в ней, предлагая NASA «полетать с батута» на МКС. И это при том, что практически все сегодняшние поводы для гордости «Роскосмоса» появились благодаря партнерству с западными странами. Так, первый модуль МКС, российская «Заря», создавался на американские деньги по заказу NASA. После 2006 г. практически все полеты российских пилотируемых кораблей «Союз» оплачивались американской стороной (от $20 млн до $80 млн каждый). Технологии производства ракетных двигателей РД-171 и РД-180 были сохранены с советских времен благодаря запускам российско-украинских ракет «Зенит» и американскому заказу на РД-180. За счет Европы была модернизирована ракета «Союз» и построена пусковая площадка в Южной Америке, что обеспечило заказы на десятки ракет.

Успехи российских ученых в изучении Марса, Венеры, Луны достигнуты благодаря автоматическим межпланетным станциям США и Европы. Российские астрофизики изучают Вселенную в гамма-диапазоне через европейский телескоп Integral. Ряд фундаментальных открытий в радиоспектре совершены в совместном проекте «Радиоастрон»: российским аппаратом «Спектр-Р» и сетью наземных радиотелескопов из десятков стран мира. Самостоятельные научные запуски «Роскосмоса» оказывались либо неудачными (как «Фобос-грунт»), либо имели скорее технологическое и образовательное значение, не порадовав значимыми открытиями (как спутники «МКА-ФКИ», «Чибис-М», «Ломоносов»). Самым, пожалуй, успешным независимым проектом «Роскосмоса» можно считать глобальную навигационную систему «Глонасс», но и там в спутниках не менее 50% иностранных электронных компонентов, а в самых современных сериях и того больше.

Международное участие влияет также опосредовано: совместные проекты добираются до реализации и чаще, и быстрее. Например, новый российский телескоп «Спектр-РГ» – международный, с германским участием – готов к полету в 2019 г., а «Спектр-УФ» – российский – откладывается на неопределенный срок. «Экзомарс» – международный марсианский проект – сдвигался всего на два года, а российский проект «Луна-25» («Луна-глоб») откладывается уже 10 лет. Пилотируемый корабль «Союз» востребован в международных проектах, производится и модернизируется, а новый корабль «Федерация» так и не выбрался со стадии демонстрационных макетов – за то же время SpaceX смогли создать и запустить свой корабль нового поколения Crew Dragon.

Курс России на внешнеполитическую изоляцию, продолжающееся противостояние с Украиной, риторика холодной войны во взаимоотношениях с Западом вынуждают всех прежних партнеров отказываться от сотрудничества с Россией в космосе. NASA готовится переходить на свои корабли в снабжении МКС, замена РД-180 уже активно испытывается на стендах американских частных компаний, Европа разрабатывает свои ракеты Vega-C и Ariane-VI, которые должны заменить «Союз», коммерческие заказчики отказываются от «Протона-М» в пользу Falcon 9 и будущего New Glenn. Санкции российских ракет пока не коснулись, но потенциальные заказчики оценивают возросшие риски.

Попытки «Роскосмоса» искать новых союзников пока привели только к симуляции партнерских взаимоотношений с Китаем: только рамочные соглашения, никаких многомиллиардных контрактов не ожидается. Лишь Объединенные Арабские Эмираты удалось заинтересовать запуском космонавтов по «туристическому» маршруту на МКС. Американские санкции на электронику ставят крест или замораживают многие перспективные проекты, а декларируемые Рогозиным успехи в космическом импортозамещении пока касаются только замены украинских компонентов на российских ракетах.

При сохранении нынешнего внешнеполитического противостояния практически исключено совместное строительство окололунной станции: США видят эту станцию своей, «Роскосмос» не согласен на роль второго плана наравне с Японией, Канадой и Евросоюзом, но ему нечего предложить как равноправному участнику проекта: например, самостоятельно доставлять к Луне модули станции и экипажи он не может без сверхтяжелой ракеты и межпланетного корабля.

Единственная надежда «Роскосмоса» сохранить прежние объемы производства и даже немного нарастить мощности – это самостоятельная пилотируемая лунная программа. Она потребует как минимум удвоения бюджетного финансирования «Роскосмоса» на протяжении 10 лет и позволит залить деньгами старые и новые проблемы. Именно поэтому Рогозин уделяет ей так много внимания, что даже заслужил критику премьер-министра Дмитрия Медведева.

Лунная программа России – это масштабный социальный и пропагандистский проект. Социальная значимость – в сохранении рабочих мест для 230 000 сотрудников российских космических предприятий. Пропагандистская – в демонстрации равенства с американской космонавтикой. При этом новых научных или технологических возможностей Луна России не даст: ведь предполагается опираться на уже существующие технологии. Заявленная «первая очередь российской сверхтяжелой ракеты» – «Иртыш» – это просто российский «потолстевший «Зенит», т. е. переиздание ракеты 1970-х годов. Другие ступени сверхтяжелой ракеты предполагается заимствовать у «Ангары». Лунным орбитальным кораблем, возможно, станет доработанный «Союз». А космонавты на Луне едва ли смогут открыть что-то, чего не смогли бы спутники или роботы.

На пути к лунным мечтам Рогозина лежат практическая бесполезность современной гражданской космонавтики для государства. Несмотря на все прежние успехи международного сотрудничества и коммерции, «Роскосмос» никогда не был прибыльным, а экономическая отдача от его деятельности трудноразличима. Космические предприятия работают по госзаказам и оставшимся международным проектам, но это их загружает только на 40%. Качество выпускаемой для госнужд продукции низкое: так, недавно глава Росгидромета назвал мертвой группировку российских метеоспутников, которые «Роскосмос» считает успешными.

Сегодняшний «Роскосмос» не способствует повышению международного престижа, не может похвастаться экономическими, техническими или научными успехами, и с точки зрения государства космос становится все менее привлекателен для инвестирования. Снизить политический накал в международной космической деятельности, повысить экономическую отдачу и эффективность космоса, обновить технологии могли бы российские частные компании, подобно тому, как S7 Space пытается возродить проект «Морской старт» и ракету «Зенит» и готовится к созданию новой конкурентоспособной ракеты. Но попытки частников вернуть коммерческие перспективы отечественной космонавтике, обойти политические разногласия, вывести российскую технику из-под санкций сталкиваются не только с неразрешимыми вопросами внешней политики, но и с корпоративными интересами «Роскосмоса» – внутренние конкуренты ему не нужны. Ракета S7 Space станет соперником за госконтракты «Протону» и «Ангаре», а спутникостроитель Dauria Aerospace получил судебный иск после попытки выйти в сегмент разработки спутников-ретрансляторов для «Газпром космические системы» (при этом попытки самого «Роскосмоса» войти в глобальный телекоммуникационный бизнес путем партнерства с проектом OneWeb блокируются ФСБ и Минсвязи).

Сегодня российская космонавтика еще способна предложить миру ряд услуг, технологий и компетенций, которые востребованы на мировом космическом рынке. Однако отсутствие заинтересованности в этом государства обрекает нашу космонавтику на полную зависимость от госконтрактов, открыто препятствует развитию частной инициативы и привлечению инвестиций. Государство не способно полноценно загрузить работой космическую отрасль, что обрекает ее на стагнацию и постепенную деградацию под тяжестью внутренних и внешних проблем и непрофессионального руководства. Изменить ситуацию может только ориентация космонавтики на экономические интересы России, а внешней политики страны – на глобальное партнерство и мирное развитие, но надежды на это все меньше.

Автор — основатель проекта «Открытый космос»