Как отделить Росстат от конъюнктуры

Статистика, несмотря на то что это точная наука, имеет немалую политэкономическую нагрузку. Она не видна во времена общественной стабильности и экономического роста, но начинает принимать все более отчетливые формы, когда эти базовые условия исчезают.

Нынешняя Россия в этом смысле становится наглядным примером. Уже несколько месяцев медиаупоминаемость Росстата растет не просто после публикации очередной порции данных, но и в связи с подозрениями в их достоверности. Об этом стали говорить не только отдельные эксперты, но и такие высокие официальные лица, как первый вице-премьер Антон Силуанов и министр экономического развития Максим Орешкин, в чьи прямые служебные обязанности как раз и входит курирование работы Росстата.

Интересный факт, который прошел незамеченным. В этом году свое послание Федеральному собранию президент не начал, как это было принято, с презентации росстатовских цифр, иллюстрирующих радостные итоги развития страны за прошлый год. Вместо этого разговор – без единой цифры – пошел о только-только запущенных национальных проектах, а затем началась раздача конкретных социальных пряников. Смею предположить, что советники президента, да, видимо, и он сам решили не дразнить гусей, подписываясь под цифрами не только не очень оптимистическими, но и в каких-то важных пунктах вызывающими у них сомнение.

Мне бы не хотелось сейчас обсуждать вопросы, связанные с конкретными методиками расчета тех или иных статистических показателей. Для этого правительство должно инициировать большое экспертное обсуждение, разбудив общественный совет Росстата, в который входят многие профессионалы. Итогом этого, наверное, стала бы большая международная (этот момент принципиален!) конференция, решения которой и стали бы научным базисом для работы Росстата. Эту конференцию стоило бы проводить регулярно, например раз в 3–4 года, чтобы авторитетно и гласно ответить на новые методологические вопросы.

Но сейчас мне бы хотелось сосредоточиться на другом аспекте феномена под названием «государственная статистика». В России быстро нарастает новая форма отчуждения между властью и обществом. Если еще недавно у нас реально существовало так называемое путинское большинство, которое пассивно, но поддерживало власть, то теперь на его место приходит большинство «агрессивно-послушное» (по Юрию Афанасьеву). Уровень политизации по-прежнему крайне низкий, но нарратив «не верю всему тому, что говорит и делает власть» (во все большей степени включая и Владимира Путина), становится все популярнее – посмотрите социологию от ВЦИОМа до «Левада-центра».

В этих условиях любая статистика независимо от степени ее достоверности общественным мнением ставится под сомнение. Особенно это касается социальной сферы. Росстат уверяет, что инфляция упала до рекордно низкого уровня, а люди говорят, что это вранье, опираясь на свои бытовые наблюдения. Ровно такое же отношение к масштабам бедности. Официальные данные показывают 13% тех, кто ниже черты прожиточного минимума. А люди твердо уверены, что бедных намного больше. Ярость вызывают данные о средней зарплате по стране: ведь мало кто понимает, что такое медиана.

Поэтому уже начался массовый переход от «не верю» к «нас обманывают». А это уже прямая дорога к каким-то новым формам взаимоотношений с властью, чреватым радикализмом.

Еще один новый феномен: официальной статистике в открытую перестают верить весьма далекие, казалось бы, от политики профессионалы. Объявление о 2,3% роста ВВП за 2018 г. вызвало практически единодушное публичное экспертное отторжение. Министр Орешкин даже был вынужден объяснять эту цифру как «разовую историю», которая не позволяет делать глобальные положительные выводы. А тут еще одно лыко в строку: продолжающиеся все последние годы пересчеты Росстатом собственных данных задним числом – и почему-то в сторону повышения.

Думаю, что сейчас и в крупнейших мировых финансовых структурах типа Всемирного банка и МВФ, ооновских агентствах, аналитических структурах, консультирующих инвесторов, чешут в затылках, не понимая, что делать с публикуемыми Россией данными. Эта ситуация тоже вносит свою лепту в процесс уничтожения инвестиционной привлекательности страны – и без того находящейся в зоне отрицательных значений.

Я вовсе не хочу бросать камень в сотрудников Росстата. Многих из них знаю лично – и это весьма профессиональные люди. Но в нынешних условиях от их работы зависит судьба очень и очень многих губернаторов, министров и правительства в целом. Речь идет о выполнении майского (2018 г.) указа президента и разработанных в его развитие национальных проектах. Там поставлены весьма конкретные и в большинстве случаев жесткие количественные цели на период до 2024 г. Их достижение – и это экспертное консенсус-мнение – зачастую невозможно. Возьмите, например, «обеспечение устойчивого естественного роста численности населения Российской Федерации», «снижение в 2 раза уровня бедности в Российской Федерации» или «обеспечение темпов экономического роста выше мировых». Много вопросов и по другим «национальным целям».

За реализацию каждого из этих пунктов отвечает правительство во главе с Дмитрием Медведевым, соответствующие вице-премьеры, министры и их заместители, губернаторы. Никому из них, естественно, не хочется класть голову на плаху. Вот и появляется соблазн немного поиграть цифрами, как это получилось с 2,3% роста ВВП, еще раз пересчитать данные (а они меняются в сторону повышения), да и методики расчетов многократно корректируются. А тут ведь еще Росстат находится под кураторством Министерства экономического развития, которое отвечает, как известно, не только за «обеспечение темпов экономического роста выше мировых» и много чего еще.

Налицо очевидный конфликт интересов. И не только по линии Росстат – Минэкономразвития, но в целом в связи с нахождением Росстата в составе правительства, которое кровно заинтересовано в обеспечении благостной отчетности о своей работе. При этом непонятно, как обеспечить надлежащего качества информацией, например, бюджетный процесс и государственные аналитические структуры. Без нее выданные на гора и стратегические, и текущие документы не имеют никакого отношения к эффективному управлению.

Как этот конфликт разрешить, чтобы гарантировать беспристрастность процесса подготовки государственной статистики?

Я считаю, нужно вывести Росстат из структур исполнительной власти и вменить ему статус, которым обладает Счетная палата, руководство которой, как известно, формируется с участием президента и Федерального собрания.

Конечно, надо отдавать себе отчет в том, что такого рода шаг принесет максимальные плоды только тогда, когда начнется реформа всего института государства. Нам нужно и реальное разделение ветвей власти, и ее децентрализация, и мощное местное самоуправление, и уход государства из экономики, и много чего еще. Не забыть бы только при этом изменить к лучшему и судьбу Росстата.

Автор – экономист