Как власти поддержать рейтинги

В прошлом году впервые за 5–6 лет произошло серьезное снижение авторитета российской власти в глазах населения. Так, рейтинг одобрения деятельности премьер-министра за 12 месяцев 2018 г. снизился с 45 до 32%, правительства – с 51 до 37% и даже одобрение президента опустилось с 82% в январе до 66% в декабре (эти цифры не нужно путать с рейтингом доверия, который всегда раза в два ниже рейтинга одобрения деятельности). Падение рейтингов заставляет власть нервничать и искать способы поддержания слабеющей популярности. Попробуем разобраться, какие ресурсы остаются у политической системы для укрепления своего авторитета. Но для начала потребуется правильно определить источники роста общественного недовольства.

В его основе падение доходов населения, которое продолжается уже пять лет подряд. Об этом говорят как официальные данные Росстата, так и субъективные оценки людей, отраженные в опросах общественного мнения. Согласно результатам исследований «Левада-центра», доля малоимущих граждан, которым – по их собственным оценкам – денег не хватает на еду или хватает только на еду, за прошедшие четыре года выросло в 1,5 раза с 16 до 24% населения. Если в 2016–2017 гг. наблюдался робкий рост оптимизма, который был связан с постепенной адаптацией населения к новой экономической реальности и надеждой на скорое улучшение ситуации, то в конце 2017 – начале 2018 г. эта тенденция изменилась на противоположную. Настроения начали ухудшаться. Уже тогда главной претензией респондентов к Владимиру Путину было то, что президент «забыл о простых людях», «не знает, как они живут» – это ответы на открытый вопрос, который позволяет услышать, какими словами люди сами описывают происходящее. И если в отношении президента об этом готово сегодня говорить около пятой части населения, то подписаться под похожими словами в адрес чиновников и депутатов готовы почти 2/3 населения.

Нарастание пессимизма продолжается вплоть до сегодня. В скорое улучшение своего положения верит все меньшее число людей. Впрочем, катастрофического ухудшения ситуации люди тоже не ждут. Обсуждая на фокус-группах траекторию дальнейшего движения страны, большая часть наших респондентов сегодня сходится на том, что это будет плавное движение вниз.

Объявление пенсионной реформы летом 2018 г. заметно обострило страхи и опасения населения – так был нанесен серьезный единовременный удар по авторитету власти. В первую очередь людей оскорбило, что их лишили честно заработанных средств. Не менее важно и то, что предложенные меры представляются людям абсолютно несправедливыми: как неоднократно говорили участники наших фокус-групп, власти собираются компенсировать недостаток средств в бюджете исключительно за счет рядовых граждан. По мнению опрошенных, ни чиновники, ни олигархи своими доходами жертвовать не собираются, перекладывая всю тяжесть решения проблемы на население. (При этом повышение налогов осталось скорее незамеченным, так как очень немногие способны самостоятельно проследить связь между повышением НДС и подорожанием потребительских товаров.) Надо учитывать, что неспособность обеспечить справедливое распределение доходов в интересах рядовых граждан, рост имущественного расслоения регулярно упоминаются нашими респондентами в числе основных претензий к правительству и президенту. Поэтому любые новые несправедливые, с точки зрения большинства населения, решения ведут к росту общественного недовольства.

Наконец, в прошлом году полностью исчерпал себя «крымский эффект», который в 2014–2015 гг. выражался в резком росте рейтингов власти, прежде всего президента. На сегодня снизились не только рейтинги, но и готовность населения поддерживать активную внешнюю политику своей страны. В обществе растет недовольство тем, что много денег тратится на помощь другим странам: в виде низких цен на газ, списания долгов, поставок гуманитарной помощи, прямого военного участия. Люди хотят, чтобы все эти деньги тратились на программы социальной поддержки внутри страны. За прошедший год заметно выросло число граждан, которые тяготятся международной изоляцией страны, страх мировой войны достиг максимума за четверть века социологических наблюдений – сегодня об этом говорит более половины населения. Все это постепенно подрывает уверенность людей в том, что нынешняя власть сможет изменить ситуацию к лучшему.

Стоит оговориться, что прямо сейчас ждать дальнейшего серьезного снижения президентского рейтинга вряд ли стоит. Так, в конце прошлого года рейтинг на три месяца застыл на уровне в 66%. И эта цифра не такая уж маленькая: именно с такой поддержкой Путин выиграл президентские выборы 2012 г. От существенного падения рейтинг будет предохранять уверенность большинства населения в безальтернативности Путина, которая годами культивировалась центральными телеканалами. Если раньше президента поддерживали, потому что он вернул Крым и уважение к России на международной арене, то сегодня многие продолжают его поддерживать просто за неимением лучшего кандидата. Однако премьер, правительство и Дума от дальнейшего снижения рейтингов не застрахованы, поэтому, скорее всего, власти будут искать меры повышения своего авторитета.

Очевидно, что наиболее действенной мерой повышения авторитета власти стал бы рост уровня жизни населения – этому во многом посвящен майский указ президента, который предполагает инвестиции в здравоохранение, образование, жилье. Об эффективности предложенных мер спорят экономисты, однако ясно, что быстрого улучшения жизни заявленные меры не принесут. Если они подействуют, то не сразу. Напротив, в краткосрочной перспективе можно ожидать дальнейшего роста цен, связанного с отложенным до весны повышением цен на топливо. Это в свою очередь повлечет за собой удорожание потребительских товаров и дальнейший рост социальной напряженности. Поэтому способы быстрого укрепления авторитета власти будут искать вне экономической сферы.

Скорее всего, стоит ждать заигрывания власти с темой социальной справедливости. Сложно поверить, что представители российской элиты готовы отказаться от высоких зарплат и шикарного образа жизни. Поэтому более вероятной кажется демонстративная борьба с коррупцией и посадки отдельных проворовавшихся чиновников. Такие шаги, несомненно, будут пользоваться поддержкой населения.

Дело в том, что общим местом у нас является убеждение, что в чиновники идут для того, чтобы добиться личного обогащения. Более того, уверенность в том, что «правительство коррумпировано и действует только в своих интересах», за последние четыре года выросла с 25 до 32%. Вторая по значимости претензия к Путину, которую россияне нам называли, отвечая на уже упоминавшийся открытый вопрос, – он «слишком мягкий к министрам», «распустил их», «находится под властью своего окружения». На 3-м месте был упрек в том, что президент «не борется с коррупцией», «развел вокруг себя воров». Очень немногие респонденты могли бы назвать конкретных лиц из путинского окружения. Но здесь важен общий настрой большинства населения к власти: честных там нет (или практически нет), а поэтому наверху «брать» можно любого. В эту логику органично вписываются аресты экс-главы Серпуховского района Московской области Александра Шестуна или сенатора Рауфа Арашукова, но для удовлетворения общественного мнения нужны или фигуры помасштабнее, или задержаний побольше. Однако слишком активная антикоррупционная кампания может иметь и обратный эффект. Ведь чем больше по телевизору говорят о коррупции, тем больше она беспокоит людей, тень ложится и на центральную власть тоже. Если арестов будет слишком много, люди все чаще будут задаваться вопросом: «Где вы были раньше?».

Другим ресурсом поддержания авторитета власти сегодня может стать курс на новую разрядку международной напряженности, снижение внешнеполитической активности России. И хотя серьезные политические уступки вряд ли будут популярны, но к жизни по формуле «они к нам не лезут, мы к ним не лезем» (так или иначе она неоднократно возникала в ходе групповых дискуссий) российское общественное мнение готово.

Первоначально отрицательная реакция населения на те или иные внешнеполитические планы властей не означает, что их нельзя реализовать, – хотя определенный риск для авторитета власти есть. Например, возможная передача Японии части Курильских островов. Подавляющее большинство населения сегодня против такого шага, за – лишь около пятой части респондентов. Однако негативный эффект от него для рейтингов не стоит преувеличивать. Несколько лет назад против вмешательства России в украинский и сирийский конфликты тоже первоначально выступало более половины населения – это не помешало впоследствии большинству одобрить решения, принятые руководством страны. Общественное мнение может меняться, если подобрать правильные аргументы и обеспечить необходимую информационную поддержку. Но сделать это не так просто.

Наконец, в связи с падением рейтингов власти много говорится о возможности новых массовых протестов. Действительно, по мере нарастания в обществе пессимизма и ощущения тупика протесты становятся все более вероятными. Однако вряд ли эти протесты смогут что-либо изменить. Уже дважды, в 2005 и 2012 гг., власти демонстрировали свое умение работать с протестными настроениями. Поэтому первое время даже массовые протестные акции не представляют серьезной угрозы для существующего политического порядка. Коллапс по типу Венесуэлы российской политической системе не грозит. Инструменты для управления общественными настроениями в арсенале Кремля все еще есть, но делать это становится сложнее.

Автор – социолог «Левада-центра»