Русофобия как универсальное объяснение
Как термин «русофобия» применяется во внутренней и внешней политике
Слово «русофобия» как универсальное объяснение причин внешнеполитической напряженности окончательно перекочевало в лексикон первых лиц страны с маргинальной еще недавно периферии. Теперь к этому объяснению прибегают не только российский МИД и лояльные Кремлю СМИ, но и сам президент, впервые – и сразу четырежды – употребивший его в ходе своей недавней большой пресс-конференции. Его популярность отражает уровень понимания российской властью происходящего в мире и ее попытки разделить ответственность за свою внешнюю политику со всем населением страны в расчете на мобилизующий эффект.
До 2014 г. упоминаемость слова «русофобия» в российских общественно-политических СМИ (федеральные и региональные пресса, ТВ, онлайн-медиа) была, подсчитала «Медиалогия» для «Ведомостей», минимальной, что закономерно: идея русофобии, как правило, не выходила за пределы националистически настроенных групп. Заметный рост упоминаемости в медиа начался с евромайдана в Киеве, продолжился в момент присоединения Россией Крыма и после начала войны на востоке Украины. За четыре года месячная упоминаемость русофобии в СМИ, по данным «Медиалогии», выросла более чем в 4 раза – с 311 в январе 2014 г. до 1328 в декабре 2018 г., с отдельными пиками в моменты обострения внешнеполитической обстановки. Первый из таких пиков пришелся на март 2014 г., когда в Госдуму был внесен закон, предусматривающий штрафы за «пропаганду русофобии», который, несмотря на рост популярности слова, так и не был принят.
Нынешняя «русофобия» в отличие от «русофобии» националистов – это характеристика исключительно внешних сил: на Украине, в странах Западной и Восточной Европы, США. Тон здесь задает МИД: поиск на его официальном сайте показывает, что в период с 2014 по 2018 г. официальный представитель министерства объяснял какие-то события в мире русофобией 54 раза (особенно часто – в 2018 г., а до того только дважды – в 2007 и 2009 гг.). В целом в разделе «Внешняя политика» «русофобия» встречается 171 раз, в том числе в заявлениях министра Сергея Лаврова и представителей России в Совбезе ООН.
Для президента слово «русофобия» тоже не чужое, но до недавнего времени, как следует из материалов официального сайта президента, ему приходилось его чаще слышать (в основном от лидера КПРФ Геннадия Зюганова, приравнивающего русофобию к антисоветизму), а не произносить. 2018 год стал для Путина в этом смысле переломным: сразу в пяти выступлениях за год президент ссылается на русофобию как объяснение происходящему в мире. На декабрьской пресс-конференции 2018 г. произнес его 4 раза: дважды – характеризуя украинские власти, по одному разу – говоря о западных санкциях из-за отравления Скрипалей и о политиках Восточной Европы.
Что понимает российский политический истеблишмент под русофобией? Сам Путин сравнивал ее с антисемитизмом, а председатель Госдумы Вячеслав Володин объяснял ее «патологической» и «генетической» нелюбовью Запада к славянским народам. В головах представителей власти русские – это евреи XXI в., новая гонимая и стигматизируемая нация, которая отождествляется с государством, объясняет политолог Евгений Минченко. Если это так, то востребованность русофобии свидетельствует о снижении политической адекватности руководства и способности здраво осмыслить происходящее.
«Русофобия» – чисто политическое понятие, выдуманная пропагандистская конструкция, изначально использовавшаяся «патриотами» внутри России для маркировки «национальных врагов», считает профессор Высшей школы экономики Иосиф Дзялошинский. Но если раньше русофобами в стране называли всех, кто не согласен с курсом Путина, то теперь это маркировка уже чисто внешняя. Сегодня Россия в западных СМИ действительно часто упоминается в негативном ключе, но в конкретных событийных контекстах: Украина, Крым, Сирия, провокационные выступления Путина, говорит Дзялошинский. Речь не идет о тотальном неприятии страны и ее жителей, о чем свидетельствуют, например, слова экс-главы МИД Великобритании Бориса Джонсона, который, говоря об антироссийских санкциях, специально пояснял, что действия британских властей направлены против Кремля, а не против россиян. Российские же власти, напротив, стремятся разделить ответственность со всем населением, акцентируя внимание на национальной основе внешней критики российской политики.
У «русофобии» есть и другая важная черта-маркер: это слово, по сути, ставит точку в объяснениях – дальше в проблеме, событиях уже можно и не пытаться разбираться. Аудиторию выводят на линию фронта: либо ты с «нами» – правильными, положительными, либо с плохими «русофобами», что должно служить дополнительным ресурсом для мобилизации сторонников власти и их сплочения в осажденной крепости. Поддержка власти действительно нужна – среди россиян наметились политические разброд и шатания, но вряд ли заклинание про русофобию поможет.
