Уличная соль как универсальный символ Москвы

Московская соль вредит здоровью и коррупционно опасна, вот ведь. В северных странах соль не используют либо совсем, либо не используют в московских количествах, московская соль разъедает обувь и вызывает преждевременную коррозию автомобилей, а еще страдают газоны, деревья, животные, трубы под землей и провода, наконец, москвич всем этим дышит и у него бронхит, перечисляют противники соления улиц.

Но если не сыпать соль – будут биться машины, упадут и сломают ноги и разобьют головы люди, останутся без денег работники соляных рудников, возражают им сторонники соления.

Я все-таки бывший дворник, бывало, солил! Солить полагалось не абы когда, а только если совсем небольшой морозец и ледяная корка никак не счищается скребком. Надо было накидать соли немного, подождать полчасика, потом корка легко кололась и отставала от асфальта или гранита, ледок бывает и на ступеньках. (Плитку для городских поверхностей еще не изобрели.)

Ну и она дефицит была, уличная соль. Все было дефицит.

И хорошо, что дефицит, – потому что опыт мне диктует быть противником соления. Повторять аргументов я не стану и даже не буду развивать шутку, что-де москвичи оттого стали жить дольше, что сделались насквозь просолены.

Тут принцип важен. Московский принцип отношения к действительности.

Смысл коврового солеметания в чем состоит, в конце концов? Чтобы решать сложную задачу наименее затруднительным и наиболее наглядным способом. То есть когда люди месят грязную кашу на московских улицах, а лобовые стекла автомобилей покрываются непроницаемой грязной пленкой – пешеходы и автолюбители ругаются на чем свет стоит, но не могут отрицать, что городские власти о них заботятся. Что, не нравится забота? Ну терпите, какая есть, спасибо скажите. Соляная мода не при Собянине началась и даже не сильно умножилась при нем – это еще лужковское завоевание, а смысл тот же самый.

В этот же смысл укладывается вся бесконечная плитка – благоустройством можно, я предполагаю, по-разному заниматься; в этом же смысле, на мой профессиональный взгляд, московские лоялисты из нашей журналистской среды безудержно и даже иногда стилистически разнообразно хвалят товарища мэра за счастье москвичей, приводя удивительно однообразные аргументы; наконец, в этом же смысле организовано московское восторженное волеизъявление по любому поводу.

Да-да, смысл один и тот же: что ни случись, московская власть бездонными своими ресурсами завалит, засыплет, заговорит, запенит и рассует по клеточкам все живое, природное, подлинное и человеческое, что по недосмотру возникло на московской насквозь просоленной земле.

Снег в этом отношении явление гораздо более упорное, чем все остальное; как-никак, природа. Вот архитектурное своеобразие старой Москвы, понесшее невосполнимые утраты при всех правителях, начиная со времен октябрьского переворота, при Собянине все-таки стало заканчиваться – и как явление, и как предмет для переживаний москвича. Стройные ряды многоэтажек с веселенькими излишествами, которые язык не повернется назвать архитектурными, конечно, понятней и надежней, чем барельеф какой-нибудь на ветхом особнячке.

Надо было бы разработать такую соль московскую: посыпал как следует, не жалея, – и вместо человеческой проблемы, нужды какой-нибудь, общественной инициативы появляется грязная каша или грязная пленка.