Как Лаврентий Берия «нормализовал» репрессии

В конце 1938 г. политбюро утвердило серию решений, которые отменяли массовые операции НКВД, известные нам как Большой террор 1937–1938 гг. Аресты и расстрелы сотен тысяч людей сразу же прекратились. Террор, конечно, не исчез совсем, но стал «малым», «нормальным» для сталинской системы. Происходила эта перемена курса под руководством нового наркома внутренних дел СССР Лаврентия Павловича Берии, сменившего вскоре расстрелянного «кровавого карлика» Николая Ивановича Ежова.

Конечно, степень самостоятельности и того и другого, как и их предшественников и наследников, не следует преувеличивать. За каждым стоял Сталин, который, как показывают многочисленные документы, и принимал не только ключевые, но часто и второстепенные решения о репрессиях. Однако история распорядилась именно так: Ежов по воле Сталина стал исполнителем ежовщины – массового уничтожения людей во второй половине 1930-х гг., а Берия – бериевской оттепели – кампании выхода из террора в конце 1930-х.

В отличие от самого Большого террора события, связанные с его прекращением, гораздо хуже изучены в научной литературе. Игнорирует его в своем большинстве и российская историческая публицистика. Происходит это по многим причинам, одна из которых – возможно, самая главная – лежит на поверхности. Для сегодняшнего крайне политизированного читателя и писателя эти события 80-летней давности все еще остаются неудобными.

Для тех, кто считает Берию олицетворением сталинского террора, неудобны его «реформаторские» действия. У поклонников Сталина и его карательных органов сразу несколько причин делать вид, что ничего не происходило. С одной стороны, выход из террора лишний раз и со всей очевидностью демонстрировал централизованный характер самого террора и ведущую роль в нем Сталина. С другой – в это время были вскрыты и задокументированы такие ужасные преступления органов НКВД, которые оставляют слишком малое пространство для их светлого образа.

Но что же все-таки происходило в Советском Союзе 80 лет назад?

В ходе массовых операций НКВД в 1937–1938 гг., только по официальным данным, были арестованы около 1,6 млн человек, из них более 680 000 расстреляны. Принимая во внимание некоторые пробелы в отчетности, эти цифры нужно увеличить на несколько процентов, что, впрочем, не изменит общую оценку этих событий.

Как полагают историки, эта огромная волна террора была организована Сталиным как превентивная акция против воображаемой пятой колонны в условиях нарастания международной напряженности. Многие сотни тысяч людей на основании формальных признаков (например, национальной принадлежности в случае с немцами, поляками и т. д.) или вообще без оснований были объявлены потенциальными пособниками врага.

Механизмы проведения массовых операций были такими, что в принципе террор мог продолжаться до бесконечности. Политбюро и лично Сталин давали задания на аресты и расстрелы определенного количества людей, а также требовали от местных органов НКВД перевыполнения планов. Чекисты, откликаясь на эти требования, проявляли рвение и посылали в центр запросы на новые лимиты уничтожения людей. Москва их санкционировала. Колесо террора выходило на следующий цикл своего движения.

Но остановить этот невечный двигатель было на самом деле не сложно. Завершились массовые операции так же централизованно, как и начались: по приказу Сталина. 15 ноября 1938 г. политбюро утвердило директиву о прекращении рассмотрения дел на тройках, 17 ноября решением политбюро были запрещены все «массовые операции по арестам и выселению».

Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, какие конкретные события и причины заставили Сталина принять эти решения именно в ноябре 1938 г. С уверенностью можно говорить только об общих мотивах выхода из террора. Когда-то это должно было произойти, потому что в противном случае в лагерях и могилах могла оказаться значительная часть населения страны. Достаточно сказать, что в период проведения массовых операций (август 1937 г. – ноябрь 1938 г.) каждый месяц арестовывалось в среднем около 100 000 человек и более 40 000 из них расстреливалось.

Вместе с тем мы можем совершенно точно зафиксировать момент, когда Сталин начал готовить очередное изменение политического курса. Это произошло в августе 1938 г., когда в Москву был вызван и назначен первым заместителем Ежова руководитель Грузии Берия. Люди, искушенные в сталинской политике, включая Ежова, поняли: что-то готовится. Позже Ежов признавался: «Переживал и назначение т. Берия. Видел в этом элемент недоверия к себе <...> Думал, что его назначение – подготовка моего освобождения». Окончательно пав духом, Ежов еще больше опустился и беспробудно пил.

Конечно, Ежов понимал, что Берия не будет долго находиться на вторых ролях в НКВД. В сталинской системе Берия занимал слишком высокое место. Его успешная карьера была связана с общеизвестным благорасположением к нему Сталина. Выдвигая Берию, Сталин так характеризовал его в письме Кагановичу в августе 1932 г.: «Берия производит хорошее впечатление. Хороший организатор, деловой, способный работник». Именно Сталин назначил Берию в начале 1930-х гг. руководителем Закавказья, вопреки сопротивлению местных работников и их покровителей в Москве. Когда Закавказская Федерация была упразднена, Берия возглавил Грузию – республику, к которой сам Сталин питал особые чувства. На юге Сталин проводил свои длительные отпуска, в том числе в обществе Берии. Несомненно, в Берии Сталина привлекали молодость (он был на 20 лет моложе самого вождя и возглавил Закавказье в 33 года), энергичность, преданность.

У Берии был свой скелет в шкафу, о котором, впрочем, знали многие. В годы Гражданской войны он какое-то время контактировал с разведкой азербайджанского буржуазного правительства. Сам Берия утверждал, что действовал по заданию большевиков, внедрившись в ряды врага. Он даже предъявлял соответствующих свидетелей. Однако это темное пятно в биографии нависало постоянной угрозой. В сталинской, да и в послесталинской системе такие факты могли как погубить жизнь или карьеру, так и помочь. Авторитарные лидеры любили выдвигать скомпрометированных людей, вдвойне преданных, старательных и благодарных своему патрону.

Берия в полной мере оправдывал надежды Сталина. Он управлял Грузией железной рукой. Под руководством Берии в 1937–1938 гг. в республике, как и повсюду в стране, проводились массовые аресты и расстрелы. Очевидно, что решительность и преданность Берии играли свою роль в назначении в Москву. Кроме того, очевидные преимущества имело положение Берии в советской номенклатуре. Он начинал в чекистских органах и дослужился до должности председателя Закавказского ГПУ. Затем был переведен на партийную работу. Таким образом, Берия был своим в двух ключевых структурах сталинской системы – партии и госбезопасности. Сталин постоянно манипулировал этими двумя силами. Разворачивая Большой террор, он назначил партийного работника Ежова наркомом внутренних дел вместо чекиста Генриха Ягоды. Ежов провел в органах чистку, опираясь на партийный аппарат. В 1937–1938 гг. сами органы под руководством Ежова возвысились над партией. Их руками Сталин провел номенклатурную чистку, уничтожив немало партийных функционеров. Затем опять пришел черед восстановления, как говорили тогда, «партийного контроля» над НКВД, что означало очистку органов от людей Ежова. Эту задачу Сталин поручил выполнить получекисту и полупартийному работнику Берии.

В считаные недели, осмотревшись в Москве, Берия получил отмашку на аресты в аппарате госбезопасности и компрометацию Ежова. Этот этап завершился 24 ноября 1938 г. снятием Ежова на заседании в кабинете Сталина. Ежов покаялся и написал Сталину большое патетическое письмо. В нем он клялся в преданности вождю и напоминал о своих заслугах: «Несмотря на все эти большие недостатки и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК НКВД погромил врагов здорово. Даю большевистское слово и обязательство перед ЦК ВКП(б) и перед тов. Сталиным учесть все эти уроки в своей дальнейшей работе, учесть свои ошибки, исправиться и на любом участке, где ЦК сочтет необходимым меня использовать, – оправдать доверие ЦК». Клятвы, однако, не помогли. Вскоре Ежов был арестован, а затем расстрелян на основании таких же сфальсифицированных обвинений, которые он фальсифицировал сам в бытность наркомом.

Теперь Берия, как до него Ежов, стал постоянным посетителем кабинета Сталина. Только в ноябре – декабре 1938 г. он побывал на приеме у вождя 23 раза. О темах их разговоров могут свидетельствовать важные решения, принятые в это время. Так, 1 декабря 1938 г. политбюро утвердило постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О порядке согласования арестов». В нем, в частности, говорилось, что на аресты членов и кандидатов ВКП(б) требовалось согласие секретарей партийных комитетов по принадлежности. Аресты же работников-коммунистов, занимавших руководящие должности в наркоматах СССР или в приравненных к ним центральных учреждениях, могли производиться только с согласия секретариата ЦК ВКП(б). Защищало права номенклатурных работников и другое решение, принятое через несколько недель. 27 декабря Берия, как можно судить по документам, по требованию Сталина подписал приказ НКВД «О запрещении вербовки некоторых категорий работников партийных, советских, хозяйственных, профессиональных и общественных организаций». В результате был ликвидирован один из важнейших каналов власти органов НКВД над местными партийно-государственными руководителями. Приказ запрещал вербовку агентов из числа ответственных руководящих работников, а также вербовку каких бы то ни было работников, обслуживающих аппараты партийных комитетов партии. Более того, он предписывал немедленно прервать связь со всеми ранее завербованными агентами из этих категорий, «о чем сообщить каждому завербованному агенту или осведомителю путем вызова его и отобрания соответствующей подписки». Личные дела таких агентов и осведомителей нужно было уничтожить в присутствии представителей райкома, горкома, обкома или ЦК компартии союзной республики. Чекисты лишались существенного рычага влияния на партаппарат.

Эти и другие решения могли создать впечатление, что, использовав органы НКВД как орудие масштабной чистки общества в годы Большого террора, Сталин решил существенно ослабить их роль и возможности. Однако, как показали последующие события, это было не так. Развернув кампанию выхода из террора, Сталин решал две важные, хотя и трудно совместимые задачи. С одной стороны, провести чистку НКВД, восстановить роль партийного аппарата как противовеса органам, стабилизировать систему и ослабить социальное напряжение, вызванное террором. С другой – сохранить органы в работоспособном состоянии, не зайти с играми в «демократию» слишком далеко. Исполнителем этой политики был назначен Берия. Он вполне успешно прошел по узкой тропе.

Автор – ведущий научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, профессор Школы исторических наук факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ.

Окончание читайте в номере 7.12.2018