Сколько продлится эффект ЧМ-2018

Недавние победы российской футбольной сборной – победа над сборной Турции в Лиге наций со счетом 2:1 и над сборной Чехии в товарищеском матче 5:1 – подтверждают, что и успехи на домашнем чемпионате мира по футболу были не случайны. Но вопрос цены этих достижений, т. е. влияния ЧМ на экономическую ситуацию в России, все еще остается остродискуссионным в экспертном и бизнес-сообществе.

Авторы отчетов, опубликованных до начала турнира (например, компании McKinsey), предсказывали множество позитивных эффектов (рост туризма, развитие инфраструктуры, улучшение экологии и др.), положительный вклад в ВВП на уровне примерно в 2 п. п. на десятилетнем временном горизонте. Теперь, когда ЧМ-2018 уже стал историей, в разговорах об экономических последствиях турнира появляется больше скепсиса.

Многие исследователи сходятся в оценках значительного влияния крупных спортивных мероприятий на экономику как всей страны, так и отдельных регионов, где проводились соревнования, при этом положительный эффект дает уже сама подача заявки. Как отмечают экономисты Эндрю Роуз и Марк Шпигель в работе 2011 г. «Олимпийский эффект», большой турнир создает положительные и долгосрочные перспективы для экспорта и развития международной торговли в целом – это они и назвали «олимпийским эффектом». Они подсчитали, что проведение Олимпиады повышает агрегированный показатель отношения экспорта к ВВП на 14% в среднем, а ЧМ по футболу – на 16–18%. Почему? Страны, подавая заявку, посылают сигнал международным рынкам об открытости и готовности к сотрудничеству. После утверждения в 2001 г. Пекина как столицы Олимпиады-2008 Китай успешно завершил переговоры с ВТО, Олимпиада-1964 в Токио совпала со вступлением Японии в МВФ и ОЭСР, после объявления места проведения Олимпиады-1992 (Барселона) Испания вступила в ЕЭС, а Мексика – в ГАТТ в год проведения ЧМ-1986.

То, что влияние Олимпиад на экономический рост на макроуровне статистически значимо и экономически важно, подтверждают и экономисты Маркус Брюкнер и Эви Паппа в работе 2015 г. «Новые шоки в данных: Олимпийские игры и их макроэкономический эффект». Но на что надо обратить внимание – по мнению этих исследователей, предшествующий турниру положительный эффект на макроуровне выражен сильнее, чем последующий. В его основе, считают они, лежит эффект ожидания и «новостные шоки» от объявления страны проведения соревнования, предвещающие позитивные изменения в экономике. Гораздо меньший по объему долгосрочный эффект заключается в положительном влиянии инфраструктурных инвестиций, которые приводят к улучшению общих условий производства.

Правда, не все исследователи разделяют такой оптимизм. Например, Брэд Хамфрис и Дэннис Коутс в работе «Эффекты роста от спортивных франшиз и стадионов» 1999 г. на примере США периода 1964–1999 гг. приходят к выводу, что экономические последствия у больших спортивных событий часто имеют негативный либо в лучшем случае нейтральный характер с точки зрения воздействия на уровень и темпы роста реального дохода на душу населения в городах проведения мероприятий. Но, отмечая отсутствие прямых экономических выгод с точки зрения традиционного инструментария, они также указывали, что, возможно, наличие ресурсов для профессионального спорта в городе может повысить чувство общности и общего удовлетворения от жизни – фактически счастья. Но как, с помощью каких инструментов этот вклад измерить – им 20 лет назад еще было не ясно.

Позитивный «олимпийский эффект» – не единственный термин, родившийся из анализа экономического влияния спортивных мегасобытий: есть и негативные. Например, зимняя Олимпиада-1994 породила так называемый эффект Лиллехаммера: после окончания Игр в норвежском городке с 30-тысячным населением обанкротилось 40% отелей – столько Лиллехаммеру было просто не нужно. В России со сложностями и трудностями, которые описывает «эффект Лиллехаммера», могут столкнуться даже регионы, заметно выигравшие от проведения ЧМ-2018 на своих территориях (например, Мордовия и Калининградская область), но это покажет время.

В целом же замечания по поводу нагрузки на бюджеты регионов из-за необходимости тратить на содержание стадионов 200–500 млн руб. в год звучат весьма аргументированно. В исключительных случаях возможно и полное перепрофилирование излишних объектов. Многое будет зависеть от успеха реализации федеральной концепции наследия ЧМ-2018, предусматривающей финансирование объектов (в основном из федерального бюджета) в размере около 17 млрд руб. – это около 2% от суммарных затрат на подготовку к ЧМ. Она предусматривает возможность многофункционального использования стадионов, коммерческое использование внутренних помещений, снижение налоговой нагрузки, временные бюджетные субсидии.

Итак, научная литература, во-первых, дает возможность полагать, что прямой эффект соревнований, связанный с использованием спортсооружений и инфраструктуры, не так заметен, как косвенные выигрыши, такие как имидж, известность, рост экспорта и др., а во-вторых, что наиболее значимые положительные эффекты наблюдаются до начала турниров. Значит ли это, что основной бонус от ЧМ-2018 для России уже отыгран и постэффект будет минимален? На наш взгляд, это не так. Мы с коллегами уже писали, что успешное проведение столь значимого турнира способно привести к экономическим бонусам на основе положительного влияния на внешнюю торговлю: ЧМ-2018 сможет за счет фактически бесплатной рекламной кампании России способствовать росту экспорта (что, в свою очередь, приведет к ускорению экономического роста), в частности экспорта услуг, туризма. Статистика по турпритоку из-за рубежа в страны проведения подобных спортивных мероприятий показывает, что за последующие пять лет количество иностранных гостей возрастает в среднем на 14%. Лидером в этом стала Германия, что вызвано устоявшимся имиджем страны и удобным расположением. В России показательный пример – олимпийский Сочи, который до сих пор популярен как у россиян, так и у иностранцев. Барьеры для получения российской визы уже были снижены до конца 2018 г. – и было бы хорошо, если бы облегченный порядок сохранился и в будущем. Благодаря болельщикам, которые открыли для себя Россию и с рекреационной стороны, может существенно выиграть туристический имидж всей страны, а не только Москвы и Петербурга. Но, конечно, не туризмом единым может подпитываться экспорт на базе роста узнаваемости России – это и экспорт продукции обрабатывающей промышленности, услуг в сфере информационно-коммуникационных технологий, образования и здравоохранения.

Но в целом в 2018 г. еще, в принципе, рано делать громкие выводы. Сравнения для оценки глобального воздействия ЧМ на экономику можно будет проводить не раньше чем через год-два, вычислив влияние 2018 года как переломного (или нет) момента. После подскока неизбежно падение, но важно, чтобы новый уровень был выше того, что предшествовал мундиалю. А чтобы положительный эффект длился дольше и был значимее, необходимо помочь новым позитивным трендам, а именно росту экспорта, развивать новые точки экономического роста, использовать новое видение России для привлечения иностранных партнеров и старта совместных международных проектов, налаживания всего спектра межстрановых экономических связей.

Тем важнее становится тщательная, с использованием новейших методик, оценка всех эффектов от ЧМ-2018 как для страны в целом, так и дифференцированно по регионам – чтобы мы смогли успешно и с максимальной выгодой для себя провести новые крупные соревнования, например ЧМ по футболу среди женщин, летнюю Олимпиаду-2036 и др.

Авторы — заместитель директора и эксперты Института «Центр развития» Высшей школы экономики