Почему словосочетание «пенсионная реформа» никому не нравится
Если Кремлю не нравится негативная коннотация, то его критикам – бессистемность действий власти
Вера в магию слова, произнесенного вслух, жива и в XXI в. Как пишет «Дождь» со ссылкой на свои источники, близкие к Кремлю, администрация президента выпустила директиву, адресованную лоялистским политикам, экспертам и журналистам, с требованием не употреблять словосочетание «пенсионная реформа» применительно к правительственной инициативе повысить пенсионный возраст. В изложении «Дождя» запрет объясняется негативными коннотациями слова «реформа», которое может ассоциироваться у людей с трудностями 1990-х гг., а непопулярная у россиян идея повышения пенсионного возраста должна восприниматься позитивно (ну или хотя бы нейтрально). Администрация, по информации телеканала, рекомендует вместо «реформы» использовать другие, нейтральные слова вроде «преобразования» или «изменения».
В пользу этой версии говорит то, что Дмитрий Медведев, взявший на себя бремя объявить о непопулярном шаге, избегает слова «реформа», как и слова «повышение» – в контексте пенсионного возраста премьер предпочитает говорить о его «изменении». Это буквальное следование традиции магического мышления, в которой само произнесение запретного слова может накликать беду, материализовать угрозу, привлечь внимание темных сил.
Симптоматично, что к тому же призывают и те, кого можно назвать критиками повышения пенсионного возраста на объявленных правительством условиях, но по совершенно другим причинам. Решение о повышении принято кулуарно, и его реализация, как писал экономист Евгений Гонтмахер, напоминает спецоперацию со всеми присущими ей атрибутами: отсутствием публичных объяснений срочности, жонглированием информацией, продвижением полуправды. Но главное – реформой называют комплекс мер, ведущих к эволюционному изменению жизни в обществе. В контексте пенсий ни о какой реформе – включая социально-политические изменения для повышения занятости, переобучения, снижения рисков потерять работу, ясности методики подсчета пенсий и сумм выплат – речь не идет. Это пока не более чем арифметическое действие, которое, как показывают события, уже не может быть реализовано в желаемом для авторов режиме, писал Гонтмахер, и уже потому называть его реформой нельзя.
Это принципиальная разница: по логике критиков, слово «реформа» нормальное, но называть им задуманное в Кремле и правительстве неправильно, так как сама задумка плохая и не соответствует значению слова. В Кремле же, похоже, считают, что задумка, напротив, хорошая, правильная, но вот слово «реформа» совсем никудышное, испорченное. Но править смыслы куда труднее, чем править их подачу, остается только заклинать слова.
