Государственное обвинение и общественное оправдание Юрия Дмитриева

Оправдание карельского историка Юрия Дмитриева – новость в той же мере радостная, в какой и символическая. Посвятивший жизнь поиску мест захоронений и восстановлению имен бессмысленно принесенных в жертву государственной машине, расстрелянных по абсурдным обвинениям в годы Большого террора людей, Дмитриев и сам в какой-то момент стал кандидатом в такие же бессмысленные жертвы системе. Обвиненному в развратных действиях и изготовлении детской порнографии (фотографий приемной дочери, которые он делал для отчета перед органами опеки о ее пошедшем на поправку состоянии) и незаконном хранении оружия (фрагментов найденного при раскопках оружия) 61-летнему историку обвинение просило вынести фактически смертный, с учетом его возраста и здоровья, приговор – девять лет колонии строгого режима.

Однако в четверг Петрозаводский городской суд снял с Дмитриева обвинения по статьям о разврате и порнографии, признав экспертизу фотографий, на которой строилось обвинение, несостоятельной.

В остальном решение суда – классически половинчатое: Дмитриев все же был назван виновным в незаконном хранении оружия, но вместо реального лишения свободы суд присудил ему только ограничение свободы – обычно это означает, что человек обязан ночевать только дома и все отлучки с места жительства согласовывать с уголовно-исправительной инспекцией, – на два года и шесть месяцев, но и тот срок сократил до трех месяцев с учетом года, который Дмитриев провел под стражей в период следствия и суда. Фактически оправдан, формально осужден – узнаваемое иезуитство.

До сих пор неочевидно, что стало поводом для возбуждения дела против Дмитриева. Его коллеги по «Мемориалу» считают, что это своего рода месть за его безусловно эффективную работу по поиску мест захоронений и возвращению имен жертвам Большого террора, некомфортно большой интерес к ее результатам со стороны общества. Есть версия, что анонимный донос, ставший поводом для возбуждения дела (еще одно символическое совпадение), появился после того, как стало известно о планах Дмитриева составить книгу палачей: одно дело – перспектива найти своих предков в книгах памяти, составленных Дмитриевым, и совсем другое – найти их среди злодеев.

Обвинение в изготовлении детской порнографии – нетрадиционное для неудобных системе людей вроде Дмитриева, но конкретно в этой истории такой оговор был тем более удобен, что не только грозил ему большим сроком лишения свободы, но и лишал доброго имени – как клеймо врага народа 70 лет назад. На защиту историка и его репутации встало множество незнакомых с ним людей, которые не только писали письма в высокие инстанции и собирали подписи в его поддержку, но и ездили на каждое заседание суда в Петрозаводск. Полуоправдательный вердикт – это и их, конечно, победа. Но это не аванс признательности, скорее наоборот: возвращение обществом долга чести тому, кто вернул имена сотням жертв государства.