Время свечей

Царство небесное взрослым и детям, погибшим в кемеровском страшном пожаре.

Стоило бы этими словами и ограничиться, но молчать совершенно невыносимо. Ужас охватывает, стоит только подумать, что повсюду в России в общественных местах заперты и даже запечатаны разные двери, глухо задраены окна, приварены решетки. Пожары лишают жизни и брошенных стариков в вонючих домах призрения, и беспомощных инвалидов в интернатах, больше похожих на тюрьмы, и убогих сирот в горьких приютах – но также и здоровых, довольных жизнью людей в ночных клубах и торгово-развлекательных центрах. Все заперто, выхода нет. Да, и в других странах такое тоже случается – но что нам за дело до других стран? Горим-то мы!

В дыму, в огне, в дикой панике у всякого человека отключается высшая нервная деятельность и правит его поступками животный инстинкт, а он плохой советчик и негодный вожак. Не выбраться и взрослому, и уж точно не выбраться ребенку.

Российские граждане вообще-то чрезвычайно терпеливы и более чем готовы к компромиссам: жизнь научила, что быть строптивым опасно и бесперспективно – лишишься и того немногого, что имеешь. В одном, кажется, россияне делаются непримиримыми – когда речь идет о детях. И понятно: прошлого вспоминать не хочется, настоящее безрадостно, но на будущее-то хотя бы можно надеяться? Пусть не для себя, а для детей, ради них же все терпение и компромиссы.

У кемеровских родителей будущее осталось за запертыми дверями кинозала.

И чем, скажите, может помочь таким людям, обреченным отныне бесконечно и бездумно пересматривать фотографии сгоревших детей, какой бы то ни было президент? Сотней следователей, которые на что-то там особенно внимательно посмотрят? Отставкой чиновников, губернаторов, пожарных? Миллионами рублей? Усилением надзора за надзором? «Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо нет их».

Не хотел бы усматривать тут символов, но как-то не получается: в арсенале великой российской державы есть и хитрые ракеты, и неуловимые подводные лодки, и танцующие в небе самолеты – нет только ничего, что защитило бы детей от ядовитой вони с волоколамской свалки и от безудержного кемеровского огня. Если бы президент Путин направил триллионы рублей не на то, чтобы новая техника упражнялась на военных полигонах, и не на модернизацию армейской огневой мощи, а на переустройство мусорных полигонов и модернизацию противопожарных систем, может, не пришлось бы ему в растерянности, неожиданно слабым голосом бормотать: «Мы говорим о демографии, призываем детей рожать, а в результате таких вот вещей столько детей потеряли».

Демография – какое казенное, бездушное слово, да и странно во время трагедии сводить баланс, но, наверное, за 18 лет у власти президент привык мыслить такими категориями. В остальных случаях прокатывает, наверное, бухгалтерский подход, но не с детьми же!

Свеча была бы уместнее.