Лучше бы купил

«Нельзя считать путешествие совершенным, если ты остановился на полпути и не доехал до места; а жизнь не бывает несовершенной, если прожита честно», – писал Сенека 2000 лет назад в «Нравственных письмах к Луцилию». Философ-стоик призывал своего друга честно вести свою жизнь, довольствоваться тем, что послала фортуна, и не желать того, чего не существует.

Прислушайся человечество к мудрым строкам – было бы меньше войн, меньше рисков на финансовых рынках, меньше сорвавшихся сделок. Сейчас на полпути застряла сделка между CEFC и консорциумом Катарского инвестфонда QIA c трейдером Glencore – QHG Oil. В сентябре стороны договорились, что китайская компания купит 14,16% «Роснефти» за $9,1 млрд. Прошло полгода. Не купила. Один из участников сделки надеется, что «путешествие» завершится до конца июня 2018 г. Но риски растут.

Проблемы у CEFC начались в этом году. Сначала сооснователя компании Е Цзяньмина задержали и допросили китайские власти. Затем оказалось, что у компании в сделке с акциями «Роснефти» появился новый партнер – управляемый государством китайский инвестфонд Huarong. Тот купил треть акций компании, через которую CEFC намерена владеть 14,16% «Роснефти». В довершение Китайское рейтинговое агентство раскрыло, что сделка CEFC и QHG Oil задерживается из-за риска слишком сильного роста кредитной нагрузки CEFC. «Сделка потребует существенного стартового платежа и зависит от привлеченного из-за рубежа финансирования», – сообщило агентство.

Кто пострадает больше всего, если сделка сорвется? Сама CEFC, считают опрошенные «Ведомостями» юристы и крупные частные и институциональные инвесторы. Она уже заплатила продавцам 14,16% «Роснефти» несколько сотен миллионов долларов за начало сделки, рассказывали источники «Ведомостей». Кроме того, компания заплатила комиссии ВТБ за открытие кредита на 5,1 млрд евро, признавался предправления банка Андрей Костин. Если CEFC не купит акции «Роснефти», то потеряет все эти деньги.

Но это еще не все. В сентябре 2017 г. главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин объяснял, что Glencore и QIA в принципе решили продать долю в «Роснефти» потому, что «волатильность на финансовых рынках привела к серьезной девальвации доллара по отношению к евро» и «достаточно серьезными» стали расходы на обслуживание кредитов, которые QHG Oil привлекла для покупки в начале 2017 г. 19,5% «Роснефти» за 10,2 млрд евро. Кредит на 5,2 млрд евро выдал банк Intesa Sanpaolo. Кроме того, Glencore и QIA сами занимали 2,2 млрд евро у неназванного пула кредиторов. Если кредиты вовремя не погасить, владельцам 19,5% «Роснефти» придется увеличивать затраты на их обслуживание.

Наконец, Glencore, когда привлекала кредит на покупку доли в «Роснефти», предоставила по займу маржин-гарантию на 1,4 млрд евро на случай, если бумаги «Роснефти» обесценятся. Трейдеру придется увеличить обеспечение по кредиту, если стоимость «Роснефти» снизится. Glencore подстраховалась – получила гарантии от российских банков на аналогичную сумму. В этой части риски ложатся на российские банки.

Стоила ли эта сделка стольких рисков? «Велика разница между взошедшими к вершине и оставшимися внизу, если даже достигшие середины не только получают плоды, но и рискуют скатиться вниз, то мы не должны давать простор делам», – писал Сенека. Он бы, наверное, счел риск не оправданным. Может быть, его бы могли переубедить 1 трлн руб., которые российский бюджет получил от «интегральной приватизационной сделки» с акциями «Роснефти».