Смена власти в госдепартаменте США: что это означает для России?

Уход Рекса Тиллерсона с поста госсекретаря США никак нельзя назвать неожиданным. О его серьезных разногласиях с президентом Дональдом Трампом и ожидаемой отставке американские СМИ заговорили еще весной прошлого года. А осенью впервые прозвучало и имя директора ЦРУ Майка Помпео как нового руководителя внешнеполитического ведомства США.

Удивляться стоит скорее тому, что эта замена произошла так поздно. Ведь провозглашенный Трампом «бизнес-подход» к внешней политике – делать на международной арене лишь то, что однозначно выгодно Америке (причем не в каком-то геополитическом или военно-стратегическом смысле, а именно с точки зрения чисто бизнесовой оценки выгод и рисков), – фактически провалился гораздо раньше. Первые пробоины этот курс получил вскоре после инаугурации Трампа, когда попытки новой администрации если и не пересмотреть антироссийские санкции, то хотя бы наладить диалог с Москвой натолкнулись на противодействие конгрессменов и силовиков. А настоящим похоронным маршем стал принятый летом 2017 г. закон CAATSA, позволяющий вводить санкции в отношении не только российских бизнесменов и компаний, но и их партнеров по всему миру и основанный на прямо противоположной логике: об интересах бизнеса можно забыть, если того требует политическая целесообразность.

В принципе, Тиллерсон мог уйти уже тогда. Если в момент назначения госсекретарем многолетний глава ExxonMobil, партнер «Роснефти» и обладатель российского ордена Дружбы, несмотря на отсутствие дипломатического опыта, казался идеальным символом нового бизнес-курса во внешней политике США, то после CAATSA он окончательно стал в администрации инородным телом. В этом смысле весьма примечателен комментарий представителя Белого дома, который во вторник сообщил «РИА Новости», что перестановки в руководстве госдепартамента связаны с формированием Трампом «новой команды до начала предстоящих переговоров с КНДР, а также разных переговоров в сфере торговли». Если даже для «разных переговоров в сфере торговли» теперь нужнее не бывший топ-менеджер, а бывший директор ЦРУ, то и о бизнес-подходе к внешней политике в целом следует забыть.

Что же касается назначения на этот пост Помпео, то в новых внешнеполитических условиях оно тоже по-своему логично. Помимо вышеупомянутого корейского ядерного кризиса ему придется иметь дело с обострением ситуации в Сирии, где, судя по воинственной риторике Пентагона и российского Минобороны, прямое военное столкновение России и США становится все более вероятным, и с почти уже начавшейся дипломатической войной между Москвой и Лондоном из-за отравления бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля. На подходе и новые антироссийские санкции по закону CAATSA, при введении которых опыт и знания директора ЦРУ тоже наверняка будут востребованы.

Есть, правда, и такое мнение, что для России назначение Помпео – это скорее хорошо. Ведь это позволит продолжить курс на «коммуникацию по линии спецслужб, без излишней публичности, которая сейчас скорее вредна, учитывая токсичность «русской темы», считает, например, политолог Евгений Минченко. Примером такой коммуникации была нашумевшая январская встреча в США глав спецслужб двух стран, в которой с российской стороны участвовали главы СВР, ФСБ и Главного управления Минобороны (бывшее ГРУ).

Впрочем, вывода о крахе бизнес-подхода к внешней политике США это ничуть не отменяет – особенно с учетом того, как относятся к бизнесу наши силовики.