Изобретение националистов

Дискуссия Алексея Навального и Игоря Гиркина-Стрелкова, позиционирующих себя как националистов в прошлом и в настоящем соответственно, показала, что собственно национализма в России нет. А потому национальное государство строить некому. Империю возрождать – есть очередь желающих, а вот демократическое национальное государство – никого.

Физики и лирики

Контент-анализ расшифровки транслировавшихся в интернете дебатов с помощью специализированных программ QDA Miner и WordStat показывает много любопытных вещей. Например, слова, использование которых характерно для каждого дискутанта (с учетом того, статистически значимы ли различия в частоте использования этих слов). Наиболее характерными для Навального словами оказались «выгодно» и производные от него, «делать» и производные от него, «должны» (см. таблицу). Речь Гиркина отличает иной набор ключевых слов: «думаю», «могу» и Крым.

Лексикон Навального свидетельствует о его прагматизме: для него характерны отсылки к выгоде и пользе, признание реалий («должны») и приоритет, отдаваемый действиям (дела, борьба). Гиркин делает основной акцент на способности («могу»), что неявно (ибо явно данный дискутант отказался признать в себе политика, а тем более претендента на государственные посты) свидетельствует о его претензиях на обладание властью. В политической философии одно из определений власти как раз и сводится к потенции, к способности произвести желаемый эффект.

Оба дискутанта ставят во главу угла вопросы человеческого достоинства. Навальный выступает «за то, чтобы гражданам России дать возможность нормально пожить, чтобы они богатели, чтобы они развивались, чтобы в России не было этого ужаса и кошмара, когда в больницу приходишь в Московской области ближайшей и проваливаются потолки». Гиркин декларирует заботу не столько о гражданах России, но обо всем «русском народе» – где бы его представители ни проживали (что объясняет частое упоминание им границ как чего-то несущественного).

Недавнее исследование позволило выявить основные ассоциации, которые возникают в сознании россиян и украинцев (которых Гиркин тоже почему-то отнес к «русскому народу») при упоминании человеческого достоинства. Две из них, «демократия» и «честь», являются специфичными для дискутантов. «Демократия» и производные встречаются в речи Навального чаще (различие статистически значимо), чем в репликах Гиркина. Наоборот, упоминания «чести» отличают речь Гиркина. «Я могу дать слово чести», повторяет он, умудряясь и здесь подчеркнуть свой потенциал власти (могу дать, а могу и не дать).

Честь как коррелят человеческого достоинства весьма специфична – ею по определению обладают не все, а только «избранные»: столь любимая Гиркиным сакральная фигура царя, на худой конец «настоящие» офицеры. Отсюда честью нужно постоянно «мериться», выясняя, у кого ее больше. В том числе и с оружием в руках, как подсказывает практика дуэлей да и самого Гиркина со «своей трехлинеечкой».

На первый взгляд картина получилась ожидаемая – вполне «вменяемый» и прагматичный Навальный с одной стороны и претенциозный Гиркин – с другой. Главный и наиболее неожиданный результат проведенного контент-анализа дебатов, однако, в другом. В дискуссии двух националистов в течение 1 часа 21 минуты национальное государство (nation-state) не было упомянуто ни разу. Это умолчание говорит о многом.

Умолчание не по Фрейду

В либеральной среде принято относиться к национализму вообще и националистам в частности свысока, точнее, с высот универсализма. Попытки взглянуть на национализм непредвзято и без навешивания ярлыков редки. Энтони Смит получил известность как раз благодаря своим попыткам говорить о национализме не в нормативном, а в позитивном ключе – таком, какой он есть со своими сильными и слабыми сторонами. Смит определяет национализм как «идеологическое движение, ориентированное на получение и поддержание автономности, единства и идентичности существующей или потенциальной нацией». Без национализма в той или иной форме невозможно, таким образом, ни возникновение нации, ни построение национального государства.

Дебаты двух националистов могли пролить свет на вопрос о том, какой именно нацией может стать российская и каким именно может стать российское национальное государство. Оговорки здесь нет – именно «может», а не «есть». На сегодняшний день русская нация не приняла окончательную форму – гражданскую или этническую, если продолжать цитировать Смита, а российское национальное государство еще не сформировалось. Вопрос о политическом устройстве этого национального государства открыт – монархия (о чем мечтает Гиркин), демократия (при условии превращения нации в субъекта демократического процесса и основного пользователя институтов демократии) или что-то иное. У той государственности, которая существует, значительно больше черт империи, как внутренней, так и имеющей тенденцию к экспансии вовне.

Однако вместо сколько-нибудь осмысленного разговора о нации и национальном государстве оба участника дебатов лишь подтвердили свою неспособность мыслить в категориях нации и национального государства. Для Гиркина русская нация – это панславянская общность, которая, на его взгляд, «состоит из трех основных частей – великороссов, малороссов (или украинцев, все равно) и белорусов». Навальный фактически соглашается с таким смешением русской нации и «русского мира»: «У русского народа есть, действительно, грандиозная рана, грандиозная проблема. Русские – это крупнейший разделенный народ Европы».

Тезис о «разделенном народе», сыгравший роль своеобразного общего знаменателя между прагматиком Навальным и «романтиком» Гиркиным, звучит особенно странно в контексте «украинского вопроса», которому в дебатах было уделено центральное место. Дискутанты совершенно упустили тот факт, что процесс рождения нации и становления национального государства на Украине как раз пошел в том числе и благодаря стараниям г-на Гиркина. Если в 1989 г. украинцами себя считали 73% жителей Украины, в 2001 г. – 78% жителей Украины, то сегодня эта цифра превысила 90%. Нет, русскоязычное население не было насильно обращено в украинцев или изгнано. Просто продолжающийся конфликт вокруг Крыма и Донбасса заставил многих на Украине переосмыслить вопрос о своей национальности, несмотря на сохраняющуюся общность с Россией языка и религии.

Задача русских националистов – действительных, а не мнимых – заключается в постановке и поиске ответа на аналогичные вопросы. Каковы основания русской нации (как этнические, так и гражданские)? Какое национальное государство возможно и желательно в России?

Без ответа на эти вопросы империя будет и дальше задавать координаты самовосприятия русских. Ведь, как ни парадоксально это звучит, альтернативу имперской модели пока не смогли предложить ни либералы (многие из которых по-прежнему мечтают об империи, но только либеральной), ни националисты.

Дебаты Навального и Гиркина показали, что националистов как таковых в России по-прежнему нет. Есть имперцы. Ведь не случайно во время протестов 2011–2012 гг., в которых активно участвовали как либеральные, так и националистические силы, российских национальных флагов было практически не видно. Зато над «националистическими» рядами протестующих реяли в большом количестве дореволюционные флаги Российской империи.

Главный позитивный итог прошедших дебатов заключается в том, что они раскрыли секрет Полишинеля – русского национализма попросту нет – и натолкнули на мысль, что занятие этой ниши может соответствовать интересам как либералов (если они всерьез заинтересованы в развитии демократии в России), так и тех, кто радеет о русской нации. В общем, России нужен «просвещенный национализм» как возможный ключ к решению ее внутренних и геополитических проблем.

Автор – ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН, профессор университета «Мемориал», Канада