Теракт со многими неизвестными

Во-вторых, это еще и место проведения Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), считающегося главной российской бизнес-площадкой. То есть теракт – это удар и по самому ПМЭФу (а ну как зарубежные участники в следующий раз поостерегутся сюда ехать?), и в целом по деловому климату в России, об улучшении которого так пекутся российские власти.

В первые часы после любого громкого теракта в СМИ и соцсетях появляется множество версий о его истинных заказчиках и о том, чего они добивались. А после взрыва, прогремевшего в понедельник в петербургском метро (14 погибших, 50 раненых, более десятка из них в тяжелом состоянии), – первого крупного теракта в Северной столице чуть ли не со времен покушения на Петра Столыпина в 1906 г. – их было даже больше обычного. И чаще всего авторы этих версий исходят из того, что взрыв был тщательно спланирован, смертник хорошо подготовлен, а цели атаки глубоко продуманы.

Оно и понятно: Петербург для России – место знаковое и в таком теракте нельзя не искать особый смысл.

Во-первых, это родной город Владимира Путина и многих федеральных чиновников, да еще и место дислокации Конституционного суда, а значит, теракт легко истолковать как угрозу всей системе власти, конституционному строю и лично президенту. Тем более что взрыв произошел в день, когда Путин тоже находился в Петербурге.

В-третьих, в Петербурге в 2018 г. пройдут матчи чемпионата мира по футболу, а уже этим летом сыграют участники Кубка конфедераций – «генеральной репетиции» ЧМ-2018. И разве подобный теракт – плохой повод для того, чтобы поднять на Западе новую волну требований о переносе этих соревнований из «небезопасной» России?

И даже Медиафорум Общероссийского народного фронта, на котором в момент взрыва выступал Путин, тоже можно вписать в эту логику. Ведь там как раз обсуждали переход к «позитивной повестке» – а теперь, получается, вынуждены возвращаться к «негативной».

Наконец, есть и новая вариация на тему «ФСБ взрывает дома» – версия, прямо скажем, не самая убедительная, но востребованная у определенной аудитории. Которая считает, что главная цель теракта – снова закрутить гайки, а заодно отвлечь общественное мнение от коррупционных разоблачений и протестных акций.

Впрочем, все, конечно, могло быть гораздо проще. Нельзя исключать, что ни в какой разветвленной и глубоко законспирированной террористической сети петербургский смертник не состоял, а просто проникся радикальными идеями о войне с неверными, поехал в их логово (хотел, правда, в Москву, но обосноваться в Питере вышло дешевле), собрал из подручных деталей две бомбы и пошел в метро. Газет автослесарь, возможно, даже и не читал и о приезде Путина не знал – просто вот так «повезло».

Но этот вариант на самом деле гораздо страшнее. Ведь вычислить идейных одиночек куда труднее, чем тщательно подготовленных боевиков. А сколько еще в российских городах таких вот неприметных слесарей, дворников или студентов, которые в какой-то момент легко превращаются в смертников, не знает, увы, никто.