Протестные акции, прошедшие в воскресенье в десятках городов России, показывают высокий уровень недовольства властью, политизацию новой, молодой аудитории и, возможно, ошибочность социологических прогнозов.
Акция «Он нам не Димон» была предложена Алексеем Навальным и Фондом борьбы с коррупцией, после того как власть никак не отреагировала на расследование о дорогой недвижимости, которой пользуется премьер Дмитрий Медведев. А между тем только фильм об этом набрал более 11 млн просмотров на YouTube. Навальный в последние недели ездил по регионам и открывал свои предвыборные штабы – это тоже наверняка способствовало росту массовости протеста. В итоге акции прошли более чем в 80 городах (из них в 21 – разрешенные), на них вышли десятки тысяч человек, во многих городах были массовые задержания митингующих полицией.
Но вряд ли этот результат можно объяснить только популярностью лозунга о борьбе с коррупцией или нелюбовью к Медведеву. Дмитрий Анатольевич может спать относительно спокойно: парадоксальным образом расследование о нем остается формальным поводом для протеста. Акции показали, что граждане недовольны властью в целом, а также конкретными проблемами на местах – в последнее время, как назло, то в Петербурге Исаакий передают РПЦ, то в Новосибирске тарифы повышают, то в Москве собираются пятиэтажки расселять.
Политическая апатия, в которую общество вроде бы погрузилось после подавления болотных протестов, означает ведь и накопление недовольства, поскольку реагировать на него власть не собиралась. Показательно, что воскресная акция в течение дня никак не освещалась государственными СМИ.
Неожиданной оказалась и аудитория протеста – гораздо более молодая, чем в 2011–2012 гг., тем более что нынешние старшеклассники (многие из них также были задержаны) пять лет назад на митинги не ходили.
Для молодежи коррупция – не социальная тема (молодежь меньше старших зависит от экономической реальности), а атрибут политики старого типа, помеха развитию. Возможно, отклику способствовал и стиль кампании Навального: живой формат общения, личный контакт с аудиторией, мобильность и юмор, использование интернета и соцсетей. Прокремлевские молодежные движения, пытавшиеся в конце 2000-х говорить с молодежью на ее языке, в посткрымской России сменило разного рода «патриотическое воспитание», часто вызывающее у целевой аудитории активное неприятие.
Другая важная особенность нового протеста – ставка на оптимизм (девиз «Пессимисты за режим – оптимисты на площадях»), говорит политолог Михаил Виноградов. До сих пор власть опиралась на позитивные описания прошлого и настоящего (и молчание о будущем), а оппозиции доставалась исключительно негативная повестка. Разговор о позитивных изменениях в настоящем и будущем и тема коррупции как рамка для общего языка плюс отсутствие разочарованности у молодежи, не помнящей прошлой протестной волны, – это может способствовать моде на протест среди молодого поколения.
До сих пор соцопросы считали молодежь аполитичной. Теперь, вероятно, это представление придется корректировать, и прежде всего Кремлю, накануне президентской кампании.