Скандинавские страны остаются в топе World Happiness Report, одного из наиболее фундаментальных исследований уровня удовлетворенности жизнью. Между тем мода на экономику счастья, кажется, сошла на нет – и к лучшему.
За пять лет наблюдений топ-10 стран менялся мало. В 2016 г. 1-е место заняла Норвегия, в 2015 г. была Дания, в десятку обычно входят также Канада, Новая Зеландия и Австралия. Россия обыкновенно получает место в пятом-шестом десятке: в 2016 г. она стала 49-й, поднявшись на семь позиций.
Рейтинг счастья рассчитывается подразделением ООН, отвечающим за поиск решений устойчивого развития. Помимо ВВП на душу населения и продолжительности здоровой жизни эксперты учитывают четыре субъективных показателя: уровень социальной поддержки (наличие кого-то, на кого можно опереться в сложные времена), доверия (восприятие уровня коррупции во власти и бизнесе), свободы принятия жизненных решений и щедрости (благотворительности). Эти данные рассчитываются на основании соцопроса Gallup World Poll (репрезентативные группы по 2000–3000 человек в каждой из 155 исследуемых стран).
Редактор доклада – профессор Лондонской школы экономики Ричард Лэйард, один из основателей моды на экономику счастья. В начале 2000-х он подсчитал, что уровень экономического благополучия и уровень счастья коррелируют только до определенного порога – $20 000 ВВП на душу населения в год, после чего удовлетворенность жизнью больше не растет, а порой даже снижается. Это была идея, соответствующая постиндустриальному обществу и концу эпохи потребления. Симптоматично, что она появилась в годы всеобщего (почти) экономического роста.
Впрочем, одним из первопроходцев в использовании категории счастья в государственной политике стал бедный Бутан. А в 2008 кризисном году президент Франции Николя Саркози заказал нобелевским лауреатам Амартии Сену и Джозефу Стиглицу разработку показателя уровня благополучия граждан, который должен заменить ВВП. Критерии счастья оказались политически интересны в ситуации кризиса как раз благодаря своей субъективности и нечеткости.
Тем не менее работа французской комиссии Стиглица – Сена – Фитусси дала свои плоды: ее доклад в числе других работ используется ООН в разработке рекомендаций по измерению устойчивого развития. В конце концов, счастье тут выступает как статистическая метафора, разнообразные рейтинги и индексы удовлетворенности жизнью или устойчивого развития смотрят примерно на одни и те же – сложно измеримые – показатели.
В какой-то мере эти разные рейтинги и исследования и сейчас оказывают влияние на власти. Возможно, когда-то в будущем благодаря развитию технологий работы с большими данными, созданию стабильной системы координат, договоренностям между странами и т. д. удастся сгенерировать относительно универсальный показатель устойчивого развития. Но как сегодня ВВП дает очень приблизительную оценку экономике, так и валовое счастье не станет философским камнем социального развития.