Агентом был, агентом и остался

Закону об иностранных агентах уже почти пять лет. В соответствующем реестре более 150 организаций. Последствия закона постоянно обсуждаются в СМИ, на заседаниях у президента. Однако для большинства населения эта тема является незначительной. О существовании такого закона около 70% респондентов просто не знают. Около 20% россиян слышали о нем, но не имеют ясного представления о сути дела. И только 2–3% населения хорошо (по их собственным оценкам) разбираются в теме (здесь и далее приводятся данные декабрьского опроса «Левада-центра», также включенного в список иностранных агентов, но оспаривающего этот статус в суде). Такая низкая осведомленность может показаться удивительной, только если не знать, что и о некоммерческих организациях в целом более половины россиян ничего не знают. А среди знающих почти половина не в состоянии вспомнить название хотя бы одной.

В те несколько процентов хорошо информированных о законе входят преимущественно наиболее активные и осведомленные граждане, часто придерживающиеся либеральных взглядов. Можно считать, что это и есть та самая либеральная общественность: у этих людей активная гражданская позиция (волонтерство, благотворительность и проч.) сочетается с критическим отношением к власти, а также с регулярным чтением, смотрением и слушанием независимых СМИ. Для этой категории граждан тема является значимой, чего нельзя сказать об остальном населении.

Опросы показывают, что позиция человека в отношении закона определяется прежде всего его политическими взглядами (общие идеологические убеждения, уровень поддержки власти, симпатии к конкретным политикам) и каналами получения информации о происходящем в стране и мире (используются ли преимущественно государственные или независимые источники). Ни возраст, ни образование, ни социальный статус в этом вопросе практически не имеют значения.

Среди тех, кто слышал о законе, больше половины (56%) уверены, что он призван «ограничить негативное влияние Запада на нашу страну», и только четверть (26%) понимают его как «способ давления на независимые общественные организации». Точка зрения условных охранителей доминирует над либеральной позицией. Вполне ожидаемо, что первая точка зрения наиболее выражена среди постоянных зрителей телепередач Киселева, Соловьева и Михалкова: здесь соответствующее соотношение достигает рекордных 69% против 16%. Схожие настроения характерны для коммунистов или сторонников Путина.

Напротив, среди осведомленных людей из аудитории информационных программ независимых телеканалов соотношение охранителей и либералов распадается на почти равные части: 50 на 40%. Среди критически настроенных к президенту или среди сторонников Навального люди с условно либеральными взглядами на закон и вовсе преобладают. Однако даже здесь позицию охранителей в отношении закона разделяет до трети состава. В том, что большинство россиян считают закон об иностранных агентах защитной мерой, есть своя ирония: в способность Запада расшатать ситуацию внутри России сегодня не верит ни население, ни элита. Это неоднократно показывали и наши опросы населения, и опросы элит российской исследовательской группы «Циркон» или американского Гамильтон-колледжа. А раз угрозы нет, нужна ли защита?

О законе знают мало, а вот словосочетание «иностранный агент» оказывается более понятным. Можно констатировать: это выражение имеет для населения исключительно негативную окраску (несмотря на все разъяснения Конституционного суда о том, что в сегодняшних реалиях словосочетание утратило отрицательный контекст советского периода). Об отрицательных ассоциациях, вызываемых словосочетанием, заявляют 60% населения, около 30% заявляют о нейтральных ассоциациях, о положительных (есть и такие) – 3%.

Самая распространенная категория ассоциаций, которые удалось выявить с помощью открытого вопроса, связана со шпионажем: иностранный агент – это «шпион иностранных разведок», «цээрушник», «засланный казачок», «вербовщик», «лазутчик» и т. п. Эти представления разделяет 45% населения. Следующая по распространенности категория ответов связана с образом «врага народа» («врага России», «предателя», «ренегата») – ее разделяет около 7%. Конкретные нейтральные ассоциации с экономической деятельностью смогли назвать 4% респондентов. И лишь для 3% населения иностранный агент – это образ из кинофильмов о Джеймсе Бонде или Штирлице. Даже сама постановка вопроса об иностранных агентах вызывала у некоторых респондентов недовольство и агрессию.

Кроме всего прочего, этот закон ложится на благодатную почву подозрительности населения к западному влиянию, обостренную текущим противостоянием России и Запада. Гранты иностранных фондов (как американских, так и европейских) считаются наиболее токсичным способом финансирования НКО из всех возможных. Считают этот способ приемлемым лишь 27% россиян, противоположного мнения придерживаются 43%.

Под сомнение ставятся не только мотивы иностранных фондов, бизнеса и граждан, которые платят, но и возможность независимого целеполагания российских организаций, которые эти деньги получают (на деле чем больше различных источников финансирования – и российских, и зарубежных, – тем более независимой чувствует себя организация). Поверить в доброе намерение иностранных доноров помочь нашей стране в решении важных социальных проблем готовы лишь 13% россиян (даже среди тех, кто хорошо относится к Западу, и постоянной аудитории независимых СМИ таких не более четверти). Скорее люди готовы приписать иностранным спонсорам желание вместе с деньгами навязать чуждые идеи и ценности или же стремление завербовать шпионов и собрать информацию о стране. Конечно, наиболее популярны такие ответы среди охранителей (в такие мотивы верит каждый второй из них), но и в описанных либеральных группах эти подсказки выбирает не менее трети аудитории.

В российском обществе сложился консенсус о том, что грантополучатели не могут оставаться независимыми от своих зарубежных спонсоров. Это, наверное, самый мощный тезис. С ним согласны 66% россиян (против 17% несогласных). И вот в этом вопросе либеральные группы почти не уступают охранителям (если среди зрителей «Бесогона» указанное соотношение составляет 72% против 14%, то среди аудитории программ независимых каналов – 67% против 24%). Здесь дело не только в пропаганде (иначе мы бы видели более существенные различия между аудиториями государственных и независимых СМИ), но в каких-то более общих представлениях. Говоря простым языком, люди уверены: кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Напрасно в недавнем заочном споре с Песковым режиссер Звягинцев полагал, что подобная установка характерна лишь для российского чиновничества. Как видим, под ней готова подписаться подавляющая часть нашего общества.

Подведем итог. Выражение «иностранный агент» для большинства россиян не связано с законом об НКО, имеет однозначно негативный оттенок и ассоциируется со шпионажем в пользу иностранных разведок. За исключением небольшой части граждан с активной гражданской позицией, подавляющее большинство населения о законе не знает. Но если бы знали, то скорее всего поддержали бы, так как большинство не верит ни в бескорыстную помощь иностранных доноров, ни в независимость организаций, которые получают хоть какую-то поддержку из-за рубежа (не важно, идет ли речь о грантах, пожертвованиях частных граждан или оказании услуг иностранным кампаниям). В этих вопросах даже либерально настроенные граждане практически совпадают во взглядах с охранителями. А это значит, что организациям, внесенным в реестр иностранных агентов, вряд ли стоит ждать помощи со стороны общества.

Автор – социолог «Левада-центра»

Расширенная версия. Первоначальный опубликованный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)