Патриотизм в особо крупном размере

Духовную жизнь великой страны сотрясают скандалы с грубым, если не грязным самовыражением функционеров разного сорта и ранга. Складывается характерный типаж номенклатурного хама, всегда готового напомнить о себе редким умением ляпнуть. Неважно что, но так, чтобы о тебе, только что с облегчением забытом, снова заговорили. Ряды любителей выступить не по чину прореживают, увольняя в том числе за словоблудие (их недержание порой заслоняет и самого президента). Но отряд «медийных персон self-made», рвущихся в новостные топы через скандал, с опережением пополняется. Это тренд.

Нефильтрованный базар

Исследование речевых практик вскрывает уровень интеллекта и агрессии в сплоченной политической вертикали: внизу – расказаченное хулиганье и шпана, «офицеры» с мочой наперевес; наверху, вплоть до министров разных дел... да, собственно, то же самое. Лексический и стилевой анализы подтверждают: основы этой культурной политики едины. Сильное эмоциональное движение имитируется срежиссированными акциями: подготовились, приехали, оскорбились, обрызгали. Одна школа. Сдача нормативов рядовыми бойцами (с закрытыми глазами налить в бутылку на скорость) не отличается от домашних заготовок в духе «конченых мразей»: заранее отливается фраза, а потом исполнитель ерзает на гвозде, чтобы убедительнее «вспылить».

Все эти порывы души – вымученное фуфло. Мужчины нелегкого поведения, обученные искусству симуляции и наряженные в камуфляж, болтаются по городу, бросаясь в глаза одеждой, придуманной специально для маскировки. То же с деланным брутализмом аппаратчиков: подается как «не сдержался», хотя от заученности экспромта и преднамеренного наигрыша на публику воротит вдвойне.

Критический анализ эстетики общения – давняя философская традиция. «Язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли» (Талейран, а также Фуше, Вольтер, Юнг, Катон, Плутарх). Но язык и разоблачает: качество речи выдает истинную породу, и это не скрыть. Можно прилично выглядеть, но как только человек открывает рот... Серьезнейший вопрос – почему именно сейчас в российской номенклатуре входит в моду эстетика группы «Ленинград», откуда весь этот политический панк с плеядой эпатажных «кискоболов», подражателей сразу и Путину, и Pussy Riot.

Здесь два разнонаправленных, но синхронных сигнала: вниз (я свой, лишней культурой тоже не отягощен) и наверх (восхищаюсь и учусь). Готов даже превзойти («мрази» про своих, конечно, круче «дебилов» про чужих). Но есть и пределы: то, что позволено действующему главнокомандующему, не проходит у мирного любителя военных аксессуаров – выглядит как угроза «мочить из сортира».

Большие ученые

Дополняют картину скандалы со степенями и учебниками. Одни пытаются свести все к политике: якобы это не сочинители томов сами обделались, а либералы травят патриотов. Другие, наоборот, отстаивают научную чистоту претензий, хотя наука здесь тоже ни при чем. Если человек «жи-ши» пишет через «ы», его нельзя допускать к младшим классам, не то что к защите. Если соискатель путает русский с церковно-славянским и не слышал о переводе Лютера, его надо слать в ЦПШ, а не в ВАК. Если всего этого отборного позорища не заметили рецензенты, оппоненты, ведущая организация, совет и эксперты высшей комиссии, значит, диссертацию вообще никто ни разу не открывал и ее надо отзывать по процедуре.

Беду с начальной грамотностью усугубляет сила мысли. Дело даже не в идеях и доводах. Чтобы не вляпаться с языками Евангелия, достаточно было просто подумать другим местом. То же с автором пятитомного учебника, забывшим, что «битва за Британию» была в 1940 г., когда наша авиация не могла оттягивать на себя немецкую при всем желании. Все это типичные симптомы и следствия графомании средней тяжести: люди так упоены своими идейными находками, что вовсе выпадают из истории факта и логики. Классические проявления деструктивного, злокачественного «нарциссизма сочинителя» – разрыв с реальностью и неадекватная реакция на критику (синдром «нарциссической ярости»).

В жертву собственным амбициям приносят и сам сакральный миф. Дело уже не в безбожно задранных претензиях: интересно, из какого места идеолог-любитель вдруг хватается решать, что народу можно знать из истории, а что – нет? Но скандал в целях саморекламы предает и саму идею уважения к легенде. Элементарное разбирательство показывает, что громкое разоблачение «мифа о 28 панфиловцах» устроил сам министр культуры Владимир Мединский. Если бы не его отвязанные и технично распиаренные нападки на Госархив, ничего бы вообще не было. Поэтому все добрые люди, считающие, что «не надо было трогать», просто обязаны переадресовать свое возмущение прямо в прачечную.

Лучшее для легенды – не фиксировать внимание на фактах (что обычно и делается). Красивый миф остается живым и красивым мифом, даже будучи опровергнутым фактически. Наоборот, преданию даже легче жить без претензии на правду, живая культура, как правило, это легко разводит. Но у нас совсем другая история – на глазах изумленного поколения созидается новый героический миф, в котором юный пиарщик – хранитель боевой славы бросается на либеральные амбразуры со всеми своими степенями и опусами. По ходу дела всплыли вовсе неприглядные подробности истории с очерком «Красной звезды», зато мы получили еще один героический миф о войне, которую лично Мединский ведет против либерального растления народа, за его воспитание в лучших традициях советской пропаганды и отеческой строгости Ивана Грозного.

Даже в самых циничных манипуляциях фактом нужна мера. Талейран сказал: «В политике то, во что люди верят, важнее того, что является правдой». Но он же предостерег: «Ложь – такая прекрасная вещь, что не стоит ею злоупотреблять». У нас же высшим критерием исторической правды объявляют «интересы России» – субстанцию крайне изменчивую и всегда спорную. Будучи явным и крайне подвижным идеологическим конструктом, интересы страны по-разному понимались не только во всей ее динамичной истории, но и за время одного только нынешнего правления. С такими принципами прошлое придется переписывать нон-стоп в режиме вечного аврала.

И совсем беда, когда серьезную идеологию опускают до техник обычного пиара. Схемы «любой скандал на пользу», «дурная слава лучше забвения» и проч. здесь не работают, зато они идеальны для внутреннего пиара и саморекламы, под которую сдают и военные мифы, и памятники, и саму память о настоящих героях. Патриотизм в личных целях и в особо крупных размерах. По сугубо приватной проблеме ведомственного выскочки и конченого графомана вдруг начинают организованно выступать деятели культуры, прямо, в том числе финансово, зависящие от собирателя степеней. Если это не злоупотребление служебным положением, то какое-то небывалое в истории отечественной культуры явление – массовое обращение деятелей искусства с поучениями ученым, что им делать с бредом в конкретной диссертации.

Важнейшие из искусств

Те же манипуляции продолжаются на высшем уровне. Визит в Казахстан был завершен просмотром Владимиром Путиным и Нурсултаном Назарбаевым фильма «28 панфиловцев». Редкий случай: два вождя после всего... сходили в кино. Дмитрий Песков объяснил этот странный выход уникальным характером ленты. «<...> История о панфиловцах впоследствии подвергалась сомнению. Существовали разные исторические гипотезы, насколько это соответствовало действительности. Поэтому эта картина с точки зрения исторической правды представляет особое значение». Кто-то ему это рассказал. Комментируя «предположение» (!) о том, что подвиг мог быть (!) выдуман газетой «Красная звезда», пресс-секретарь заявил: «В данном случае я могу лишь сослаться на слова нашего министра культуры Владимира Мединского, который все-таки является сторонником того, что версия, излагаемая в киноленте, ближе всего к тому, что действительно имело место в истории».

На глазах рождается новый миф – о разных версиях события. Будто не было однозначных выводов расследования военной прокуратуры от 1947 г., назначенного после ареста предателя Добробабина, ставшего Героем Советского Союза по списку из газетного очерка, а на самом деле дважды полицая, добровольно сдавшегося немцам, арестованного нашими органами, бежавшего, снова поступившего на службу к оккупантам. Бывают мрачные эпизоды, которые и в самом деле лучше оставить архивной истории. Но если в полемику вплетаются слова об «исторической правде», о том, «как было на самом деле», молчать уже нельзя, да никто и не будет. Даже после того, как кино освятили просмотром сразу два президента.

Типичная для всякого авторитаризма ситуация: охвостье рулит собакой, банально ее используя. После недальновидного скандала с Госархивом под угрозой скандала оказалась и премьера фильма. Поэтому свои тылы попытались прикрыть авторитетом патрона и его пресс-службой. Но та же суета возносится еще выше – к самому равноапостольному князю. Неправительственная организация, ведомая сыном и папой, придумывает памятник и сколачивает команду заявителей далеко не первого эшелона. Обсуждение затеи и проекта игнорирует жестокую критику со стороны множества настоящих авторитетов. Потом средней руки ваятель таскает по городу бедную «куклу», пока она, как-то слишком легко обрезанная по высоте, не успокаивается в ожидании неминуемого сноса в парк на Крымской набережной. Национальная традиция побоку: карманное РВИО исправило вековую ошибку народа и государства, династии и церкви, вполне осознанно избегавших таких жестов.

Идею мощных культурно-исторических инноваций развивает памятник худшему из русских царей – лузеру и изуверу. В день открытия монумента Орел почтили присутствием бывший сценарист, байкер на бюджете, выпавший в астрал литератор и сам министр (дистанционно), оправдавший зверства психически больного садиста тем, что в Европе в то время была Варфоломеевская ночь. Будто подвиги барона де Рэ (прототип Синей Бороды, 140 трупов) и Елизаветы Батори (более 600 убийств с купанием в крови) могут оправдать монумент симпатяге Чикатило.

Истинный идеал и прообраз здесь понятны. В СССР гуляла эпиграмма на одного мракобеса от литературы: «Чего же хочет злобный Кочет? Конечно, Сталина он хочет». Такие аллюзии могут льстить начальству, но даже для него оскорбительны параллели с изувером и серийным убийцей (в том числе служителей церкви), расколовшим страну политически, опустившим экономически и подготовившим Смуту. Нам сейчас нужны эти аналогии? Не зря цитируют в словарях: «Пору́ха – данное современниками событий название тяжелейшего экономического кризиса последних лет эпохи царствования Ивана Грозного (70–80-е гг. XVI в.)».

Напоминает сбор идейных ресурсов на капитальный ремонт нашего исторического провала – чтобы не слишком проваливался. И делается это в экстремальных формах политического постмодернизма: эклектичная сборка цитат из какой угодно истории, используемых вне контекста и в бесцеремонно модернизированных смыслах.

Минкульту осталось профинансировать еще один кинопроект – новый фильм про Ивана Грозного. С трактовкой образа, еще более подобающей эпохе правления Владимира Путина.

Автор – руководитель Центра исследований идеологических процессов