Россия на пороге 2020-х

Отвечая две недели назад на вопрос корреспондента агентства Bloomberg о перспективах своего участия в очередной президентской кампании, Владимир Путин сказал: «Сейчас мы стоим перед парламентскими выборами. Нужно пройти эти выборы, посмотреть на результат... Поэтому говорить об этом абсолютно преждевременно... Я пока [по поводу 2018 г.] ничего для себя не решил», добавив, что если говорить о преемнике, то «будущий лидер должен быть достаточно молодым человеком, но зрелым». Выборы, о которых говорил президент, прошли – и, на мой взгляд, уже сегодня можно сделать некоторые довольно очевидные выводы.

Судя по первым экзитполам, в третий раз подряд в Государственную думу по партийным спискам прошли четыре партии: «Единая Россия», ЛДПР, КПРФ и «Справедливая Россия». Последние три вряд ли могут восприниматься иначе, как спойлеры партии власти, а все вместе эти политические силы являются элементами единой правящей группы, что известно уже давно. Одномандатники лишь укрепили позиции «Единой России», обеспечив ей уверенное большинство в нижней палате. Ожидания перемен не то чтобы оказались обманутыми – они изначально были чистосердечными, но беспочвенными.

Состоявшиеся выборы, на мой взгляд, уже дали таким образом ответ на вопрос о 2018 г. Как бы оппозиционеры ни критиковали Путина, его ходы чрезвычайно успешны. «Крымский эффект» не сошел на нет. Во внешней политике Россия предпринимает шаги, пусть и не слишком выгодные для себя, но серьезно нервирующие Запад. Экономика, которую многие уже похоронили, пока еще не умерла. Холодильник не победил телевизор. Перемены страной не востребованы. Запроса на нового национального лидера не заметно. Оппозиция остается разрозненной. Попытка Михаила Ходорковского организовать своего рода праймериз не вызвала ничего, кроме улыбки, даже у либерально настроенной публики. И не для того в свое время меняли Конституцию, чтобы 66-летний президент уходил на покой (или «переходил на другую работу») в то время, когда обстановка в стране вполне стабильна, а ни одна из начатых им «больших геополитических игр» еще не закончена.

И так как никакой «проблемы-2018» не существует, следует обратиться к несколько иным сюжетным линиям и другим горизонтам. Подтверждение народной поддержки власти вчерашним голосованием не предполагает смены ни курса, ни главных действующих лиц в ближайшие годы. Дмитрий Медведев, которого с момента его назначения постоянно «отправляют в отставку», останется во главе кабинета; все бумажки, которые могут быть написаны командами Алексея Кудрина и Сергея Глазьева, отправятся в корзину – и страна застынет в ожидании нового политического цикла: выборов 2021 и 2024 гг.

Выборные кампании первой половины 2020-х будут отличаться от нынешних двумя важными обстоятельствами. Во-первых, к этому времени запрос на «молодого, но зрелого» кандидата в президенты вполне сформируется. Хотя многие оппозиционеры уверены, что Путин расстанется с властью только так же, как Ислам Каримов, стоит помнить, что, даже если он и не любит соблюдать правила, он с некоторым пиететом относится к законам – покинул же он пост в 2008 г. (хотя это и вызвало усмешки, но все же). Я не вижу причин, по которым он не оставит его и в 2024-м (и в этом случае вряд ли можно будет сыграть в прежнюю игру – а даже если такую попытку предпримут, новый президент уже не будет восприниматься гражданами и политической элитой только лишь как местоблюститель). Во-вторых, к этому времени потенциал сформировавшейся в 2000-е гг. экономической модели окажется полностью исчерпан, что подтвердит либо «потерянное десятилетие», либо продолжительная рецессия, и это потребует от власти существенных реформ, которые нынешняя команда не может провести и сейчас, а тогда и подавно не сможет. В связи с этим возникает главный вопрос: кто может стать преемником и насколько мягко может быть совершен транзит от четвертьвекового правления к менее аномальной альтернативе?

Мне кажется, что как только закончатся обсуждения деталей завершившейся электоральной кампании и элиты убедятся в отсутствии интриги в 2018 г., тема преемничества несомненно окажется одной из приоритетных в политологических дебатах. Разумеется, даже тогда 2024 год будет казаться далеким будущим, а доминирующей останется точка зрения, согласно которой власть «определится с преемником» в последний момент, но я не стал бы исключать, что одна из президентских кандидатур родилась именно вчера.

Недооцененной сенсацией стало участие в предвыборной борьбе серого кардинала Кремля Вячеслава Володина. Это можно было счесть попыткой усиления позиций «Единой России» по 15-й региональной группе, если бы за время кампании не сменился глава администрации президента. Этим подан сигнал, что Володин не вернется в Кремль на прежнее место под начало своего недавнего подчиненного. Притом в Думе V созыва он был заместителем председателя – что задает некую планку, – и, скорее всего, результатом (вероятно, важнейшим) прошедших выборов станет то, что Володин сменит аппаратную должность в Кремле на формально четвертый пост в государственной иерархии. Так что более чем вероятно, что начало 2020-х мы встретим с президентом Путиным, премьер-министром Медведевым и председателем Государственной думы Володиным, и наивно полагать, что последний к этому времени не будет задумываться о 2024 г.

Почему? Потому что с сегодняшних позиций его кандидатура выглядит почти идеальной. Во-первых, она вписывается в уже заметные тренды на омоложение когорты высших чиновников и возвышение администраторов (порой безосновательно называемых технократами). Во-вторых, Володин – «верный солдат» Путина, замеченный им в 2000 г. и не подводивший его ни на одном посту; но при этом не друг по кооперативу «Озеро» и не старый сослуживец, а именно соратник. В-третьих, Володин участвовал в ряде выборов, региональных и федеральных, в те годы, когда они были конкурентными, и если этот момент был не важен для местоблюстителя, то для преемника-2024 он может оказаться критичен. В-четвертых, потенциальный кандидат – русский (в отличие, например, от Сергея Шойгу, не говоря уже о Рамзане Кадырове). В-пятых, он провинциал, что даст ему поддержку регионов, и в то же время он не из Петербурга (что для многих само по себе достоинство). В-шестых, он обладает определенной харизмой, интеллигентен и умеет общаться с людьми (что уникально в эпоху Николая Меркушкина и Вадима Потомского). В-седьмых, у него есть навыки административной работы и кабинетной борьбы: он был руководителем аппарата правительства и de facto главой президентской администрации; выдавил из Кремля Владислава Суркова, а из публичной политики – Михаила Прохорова. В-восьмых, он, уйдя однажды из политики в бизнес еще в конце 1990-х, и там показал себя неплохо: с предпринимателями ему будет проще найти общий язык, чем пожизненному бюрократу. Наконец, он, что теперь редкость, не является выходцем из КГБ, армии или силовых структур – а к 2024 г. население вполне может утомиться обилием погон и силовыми приемами в политике.

Однако куда важнее другое – степень контроля над политической элитой страны. Как многие считают, именно Володин утверждал списки кандидатов в депутаты новой Государственной думы даже от тех партий, которые не имели ни одного шанса туда попасть (по сути, он возглавит парламент, выбранный им самим). Именно он, а не формальный председатель партии Медведев реально руководит «Единой Россией», через которую идет законотворческий процесс (премьер давно стал «человеком-мемом», почти утратив реальное влияние). На протяжении пяти лет Володин курировал в администрации назначения (простите, одобрение к избранию) губернаторов – а новых глав регионов появилось за эти годы почти 20 человек (про на порядок большее число вице-губернаторов я не говорю). Когда в Кремле для заслушивания послания президента собираются парламентарии и главы регионов, большинство из них избраны или назначены на свои посты не без участия или вмешательства Володина. Ни у кого в случае борьбы за высший пост в стране не будет столь масштабной поддержки.

Володин совмещает в себе статус влиятельной фигуры в мире силовиков и чиновников судебной системы (в его компетенции было и болотное дело, и нейтрализация неудобных мэров ряда городов, и более чем странное для стороннего наблюдателя дело Навального) с уважением со стороны демократических и либеральных политиков и активистов (он удостаивался комплиментов от самой Людмилы Алексеевой; не без его участия Элла Памфилова назначена председателем Центризбиркома; с его ведома на выборы 2016 г. были допущены многие оппозиционные политики).

Я не могу быть уверен в том, что Володина уже сейчас начинают раскручивать как правителя постпутинской России – но он, несомненно, может просчитывать такую возможность сам.

Когда Путин говорит о преемнике как о человеке «молодом, но зрелом», он осознанно или бессознательно забывает о более важной черте. Следующему президенту России помимо «зрелости», заключающейся в готовности обеспечить все возможные гарантии предшественнику, потребуется хорошо понимать границы допустимого и максимально использовать существующий потенциал страны и ее места в мире.

Сам Путин – человек, отталкивающийся от идей и представлений, использующий свою харизму, уверовавший в свою удачливость и непогрешимость. 2020-е годы принесут запрос на людей другого склада – на тех, кто больше стремится сохранить достигнутое и в этом смысле более осторожен; нацелен скорее на эффективность, чем на эффект. Именно поэтому 2024 год, хотя и станет рубежной точкой в новейшей российской истории, скорее вынесет наверх не пламенного оппозиционера, а человека, прекрасно знакомого с работой нынешней политической системы и способного адаптировать ее к новым вызовам и задачам. Я не утверждаю, разумеется, что отмеченный персонаж станет единственным кандидатом, но пока не вижу более подготовленных для подобной роли людей.

Хотя, конечно, у каждого из тех, кто занят сегодня анализом отечественного политического расклада, может быть свое мнение.

Автор – директор Центра исследований постиндустриального общества