Пост уполномоченного по правам ребенка в России введен недавно (в 2009 г.), но успел стать очень политизированным благодаря Павлу Астахову и запрету на усыновление российских сирот американцами. Назначение вместо Астахова Анны Кузнецовой вызвало ажиотаж как раз из-за политизированности поста, и удастся ли ей вернуть институт детского омбудсмена к независимой функциональности, большой вопрос.
Бросается в глаза противоречие между либеральным и западным происхождением самого института прав ребенка и института детского омбудсмена – и назначением на этот пост человека с консервативными, если не сказать конфессиональными, взглядами на воспитание детей.
Права ребенка – недавнее изобретение. Декларация прав ребенка принята Генассамблеей ООН в 1959 г., Конвенция ООН о правах ребенка – в 1989 г. Россия, к слову, ратифицировала ее. В 2000-х гг., когда Россия стремилась стать европейской страной, импортировались и институты ювенальной юстиции и детского омбудсмена. Очевидно, что они не успели толком прижиться.
Это хорошо иллюстрируют многолетние общественные дебаты вокруг ювенальной юстиции. Для одних это необходимый элемент защиты детей от нарушения их прав, в том числе в семье, для других – инструмент посягательства на семью, в священных границах которой допустимо нарушение закона. На самом же деле это целый комплекс норм и практик, призванных защищать права несовершеннолетних. В общественном сознании под ювенальной юстицией понимается лишь система социального патроната над семьями из группы риска. Вопрос о регулировании полномочий органов опеки стоит, но далеко не так остро, как принято считать.
Между тем значительная часть ювенального законодательства направлена на введение особой судебной процедуры для несовершеннолетних правонарушителей и профилактику подростковой преступности и на практике уже привела к разгрузке колоний для несовершеннолетних.
Институт детского омбудсмена (как и вообще уполномоченных по защите чьих-то прав) подразумевает независимость, поскольку защищать детей нужно в том числе от государства и его решений. Павел Астахов решительно встал на защиту интересов государства. Судя по первым словам Анны Кузнецовой, для нее также очень важны эти интересы.
И тут ее назначение можно поставить в один ряд с назначениями Татьяны Москальковой (генерала МВД) уполномоченным по правам человека и Ольги Васильевой – министром образования. На важный с точки зрения беспристрастности пост ставится человек с относительно узкими профессиональными (Москалькова) или конфессиональными (Васильева и Кузнецова) ценностными установками. В ситуации зависимости от исполнительной власти и политизированности должностей это может приводить в конкретных случаях к замене законности той или иной целесообразностью. В такой ситуации сложно говорить о развитии институтов.