Тюрбан, паранджа и буркини в современном мире

Тема символизма одежды как элемента религиозного культа и персональной идентификации мигрантов – предмет бурных общественных дискуссий в Европе. Новую волну общественно-политических дебатов породил введенный в 26 коммунах Франции запрет на буркини (закрытый купальный костюм для мусульманок) и штраф в размере 38 евро за его ношение. Конституционный совет Франции оказался втянут в спор о соотношении ценностного нейтралитета государства и свободы человека на выбор одежды. Суд республики оказался на высоте, постановив, что ограничение прав и свобод человека допустимо лишь при «существенных угрозах» для общественного порядка, к которым не относится ношение закрытого купального костюма на пляжах страны.

Ценность этого решения состоит в том, что оно предотвратило разжигаемый политическими элитами конфликт культур в одной отдельно взятой стране, однако само по себе одно такое решение не способно предотвратить масштабные коллизии и противоречия, возникающие по причине разных представлений об общественном благе, политической целесообразности и защите прав человека во всем мире.

Свободная страна, открытое лицо, равные люди

Французское отношение к одежде как символу религиозной идентичности мигрантов и их потомков всегда было спорным. Запрет ношения традиционных мусульманских одежд – чадры, паранджи и хиджаба – был введен в 2011 г. Родоначальниками инициативы «свободная страна, открытое лицо» являются 336 парламентариев, проголосовавших в июле 2010 г. за закон о запрете сокрытия лица в публичном месте. Положения закона стали предметом ревизии конституционного совета, который, хотя и признал закон о сокрытии лица соответствующим конституции республики, отдельно оговорил, что закон не действует на территории мечетей и иных религиозных институтов (в противном случае он бы нарушал свободу религии). Закон вступил в силу в апреле 2011 г. Он установил, что ношение паранджи карается штрафом в размере 150 евро, который может быть заменен курсом лекций о гражданских свободах. Более серьезные штрафы ждут мужчин, принуждающих женщин к ношению подобной одежды: 30 000 евро и тюремное заключение сроком до одного года. Если принуждение осуществляется в отношении несовершеннолетних лиц – штраф в размере 60 000 евро и заключение на два года.

Количество лиц и штрафных санкций, попавших под действие закона, растет год от года. Впервые нормы закона были претворены в жизнь решением суда в городке Мо недалеко от Парижа: 32-летняя Хинд Амас и 36-летняя Наяте Наит Али были приговорены к штрафу за ношение паранджи во время официального празднования дня рождения мэра города Жана Франсуа Копе (сторонника запрета). Суд расценил действия данных лиц как провокационные, счел их нарушением закона о сокрытии лица и приговорил к выплате штрафа в размере 120 и 80 евро соответственно.

Французская практика отношения к мигрантам всегда была специфичной. В 2007 г. парламент Франции, озабоченный противостоянием «культур и менталитетов» между этническими французами и «мигрантами» с французскими паспортами, рассматривал законопроект о введении ДНК-теста для новых мигрантов, желающих въехать в страну по линии воссоединения семьи. Эта инициатива исходила от министра по делам миграции Бриса Ортефе и была поддержана политиками правящих партий. Тогда представитель партии «Союз за народное движение» Тьери Мариани назвал это «надежной и практичной мерой» по обеспечению контроля иммиграции. Конституционный совет и тогда оказался самым здравомыслящим органом государственного управления во Франции и наложил вето на утвержденный законопроект.

Не Францией единой

В эпоху президента Рейгана в США появился акт об урегулировании армейского порядка № 670-1, запрещающий ношение бороды или тюрбана солдатам американской армии. Это правило действовало более 30 лет и было отменено по решению суда лишь в апреле 2016 г. Отныне все солдаты американской армии сикхского происхождения имеют право носить бороду и тюрбан маскировочной расцветки, в том числе при исполнении своих служебных обязанностей. Запрет на ношение тюрбана долгое время действовал в Канаде и Великобритании и распространялся на сикхов, для которых тюрбан был не только элементом национальной одежды, но и частью религиозного культа. Общественная кампания с 9000 писем депутатам парламента и 210 000 подписей под петицией с требованием разрешить сотрудникам конной полиции, сикхам по происхождению, носить тюрбан, вынудили Верховный суд Канады отменить запрет в 1996 г.

В 1989 г. и правительство Великобритании пошло на уступки. Оно разрешило носить тюрбан тем, кто находится на службе в армии, и полиции; отменило обязанность носить строительные каски для тех рабочих сикхов, голова которых покрыта тюрбаном, и даже аннулировало штрафы за вождение мотоцикла без шлема, если у водителя на голове был тюрбан. Такому повороту истории способствовала волна судебных решений по делам сикхов, отказывающихся надевать шлем или строительную каску и предпочитающих платить штрафы. В октябре 2015 г. правительство Великобритании пошло на дальнейшие уступки, официально освободив работодателей от любых выплат за несчастные случаи, если пострадавший отказывался от средств индивидуальной защиты для работы на стройке по причине ношения тюрбана.

Сложности возникали и у женщин-сикхов, не желающих на время работы расставаться с шальварами – довольно широкими штанами, являющимися элементом национальной одежды. После решения трибунала по спорам в сфере трудовой занятости национальному агентству по здравоохранению Великобритании было предписано пересмотреть правила дресс-кода и разрешить медицинскому персоналу сикхского происхождения носить шальвары во время исполнения служебных обязанностей.

Нейтралитет политиков и государства

Борьба с распространением клерикального символизма – дело хорошее, которое, однако, становится плохим, как только к нему добавляется стремление придать подобным запретам политическую окраску. В 1985 г. Дональд Горовиц выпустил свою знаменитую книгу «Этнические группы в конфликтах: теории, образцы и политика», в которой обосновал, что создание случайного и бессмысленного этнически и/или религиозно фокусируемого страха путем показательных процессов, политических репрезентаций или законодательных ограничений однажды обязательно приведет к ужасающе «осмысленному» насилию.

Если запрет чадры, паранджи и даже частично закрывающего лицо хиджаба в публичных местах может быть объясним уважением к культуре условного большинства, фактором поддержания общественной безопасности, то запрет ношения закрытого купального костюма на общественных пляжах является проявлением искаженного нарратива и вторжением государства в сферу, ему не подчиненную. Манера одеяния индивида в свободное время и в местах, не сопряженных с отправлением функций государства, не может регламентироваться государством.

Решение французского конституционного совета против запрета буркини демонстрирует правильный пример принятия и уважения символов других культур, если они не наносят ущерба национальной безопасности. Представить, что женщина с открытым лицом и закрывающим тело купальным костюмом на общественном пляже способна совершить террористический акт, довольно трудно. Здесь мы видим проявление восприимчивости общества к умышленным манипуляциям политиков, по совместительству профессиональных изготовителей страха. Ведь, например, одеяние католической или православной монахини или другой пляжный наряд – фейскини (полностью закрывающий лицо обладательницы маской для защиты от солнца) – никогда не становились предметом законодательных ограничений.

В современном обществе не существует единого культурного образца для дресс-кода, и любые попытки создания этого дресс-кода обречены на провал независимо от культурного, религиозного или общественного контекста таких ограничений. Это прекрасно демонстрирует история из американского городка Тимонсвиль, где летом 2016 г. был принят декрет, запрещающий носить джинсы с очень низкой талией (saggy trousers) под угрозой применения штрафных санкций в размере до $600. Запрет сделал маленький город с населением чуть более 140 000 человек знаменитостью Южной Калифорнии, но совершенно не изменил внешний вид подростков и представителей афроамериканского сообщества на улицах города. Любая стратегия регулирования культурной, религиозной или персональной идентичности должна быть не только легитимной и оправданной, но и практически реализуемой.

Автор – директор Института миграционной политики, Берлин