Кризис в отношениях капитализма и демократии

Насколько жизнеспособен союз либеральной демократии и мирового капитализма? Политические изменения на Западе – и, в частности, выдвижение склонного к автократии популиста на пост президента одной из самых важных демократий – подчеркивают актуальность этого вопроса. Нельзя считать самим собой разумеющимся успех политической и экономической систем, укоренившихся на Западе и весьма притягательных для большей части остального мира на протяжении четырех десятилетий. Но каковы же альтернативы?

Либеральная демократия (комбинация всеобщего избирательного права с надежно защищенными правами гражданина и личности) и капитализм (право свободно покупать и продавать товары, услуги, капитал и собственный труд) связаны естественным образом. То и другое держится на убеждении, что люди должны делать собственный выбор и как индивиды, и как граждане. И демократия, и капитализм разделяют уверенность, что люди вправе сами решать свою судьбу. Индивидуумы должны рассматриваться как свободные агенты, а не как объекты власти других.

Но нетрудно усмотреть и противоречия. Демократия основана на принципе равенства. Капитализм держится на неравенстве, во всяком случае в доходах. Когда экономика переживает тяжелые времена, большинство склонно выбирать автократию, как в 1930-х гг. Если доходы становятся слишком неравными, богатые стремятся превратить демократию в плутократию.

Исторически развитие капитализма и стремление к широкому избирательному праву шли рука об руку. Вот почему богатейшие страны представляют собой либеральные демократии с более или менее капиталистической экономикой. Увеличение реальных доходов, затрагивающее широкие слои населения, жизненно необходимо для легитимизации капитализма и устойчивости демократии. Но сегодня капитализму куда труднее способствовать такому увеличению благосостояния. Напротив, очевидны рост неравенства и замедление роста производительности труда. Сочетание этих факторов делает демократию неприятной, а капитализм нелегитимным.

Сегодняшний капитализм глобален. Это также вполне естественно. Предоставленные самим себе капиталисты не склонны запираться в границах государств. Если у них есть возможность распространить свою деятельность на весь мир, они ее используют. Именно так действуют экономические организации, особенно крупные компании.

Однако, как отмечает профессор Дэни Родрик из Гарварда, глобализация ограничивает национальную автономию: «демократия, национальный суверенитет и экономическая глобализация несовместимы, возможна комбинация любых двух из этих компонентов, но всех трех и в полной мере – никогда». Национальное регулирование может негативно влиять на международную торговлю. Когда же барьеры сняты, а нормативы согласованы, в проигрыше оказывается правовая независимость государств. Свобода движения капитала ограничивает возможности государства устанавливать собственные налоги и нормы.

Более того, все периоды глобализации сопровождаются массовой миграцией. Необходимость пересекать границы определяет наиболее острый конфликт между личной свободой и суверенитетом демократических государств. Первая подразумевает, что люди могут ехать, куда захотят. Второй рассматривает гражданство как коллективную собственность, доступ к которой контролируют граждане. В то же время бизнес заинтересован в возможности свободно нанимать сотрудников. Неудивительно, что проблема миграции стала самой больной темой современных демократов. Миграция обречена вызывать трения между национальной демократией и глобальными экономическими возможностями.

Глобальный капитализм сегодня переживает далеко не лучшие времена, особенно принимая во внимание шок от последнего финансового кризиса, его разрушительное влияние на доверие к элитам, ответственным за политический и экономический курс. С учетом всего этого союз либеральной демократии и мирового капитализма выглядит не слишком жизнеспособным.

Что же может прийти ему на смену? Один из возможных вариантов – рост мировой плутократии и фактический конец национальных демократий. Так, некогда Римская империя, сохранив форму республики, на деле перестала быть таковой.

Другая альтернатива – расцвет нелиберальных демократий или откровенно плебисцитарных диктатур, в которых избранные правители контролируют и государственные институты, и капиталистов. Это происходит сейчас в России и Турции. Подконтрольный национальный капитализм заменяет глобальный. Нечто подобное уже происходило в 1930-е гг. Нетрудно вычислить, кому из западных политиков по нраву такой исход.

Те из нас, кто хочет сохранить и либеральную демократию, и глобальный капитализм, должны ответить на ряд серьезных вопросов. Один из них: имеет ли смысл настаивать на новых международных соглашениях, жестко ограничивающих в интересах корпораций возможности национального регулирования? Мне крайне близка позиция гарвардского профессора Лоренса Саммерса, который доказывает, что «о пользе международных соглашений нужно судить не по тому, сколько норм они унифицируют или сколько барьеров разрушат, а по тому, сколько новых возможностей они откроют перед гражданами». Торговля приносит прибыли, но это не значит, что к ним можно стремиться любой ценой.

Но самое главное – для сохранения легитимности наших демократических политических систем экономическая политика должна ориентироваться на интересы большинства, а не меньшинства. На первом месте должны быть граждане, которым подотчетны политики. Если нам это не удастся, сами основы политического устройства могут быть поколеблены. В этом не заинтересован никто. Союз либеральной демократии с капитализмом нуждается в заботливом уходе. Его не следует рассматривать как данность.

Автор – ведущий экономический обозреватель Financial Times