Террор одиночек в депрессии
Как информационная среда трансформирует классический терроризм идей
Трагедия в Ницце встраивается в ряд историй, которые дают материал для размышления о трансформации терроризма.
Тридцатиоднолетний выходец из Туниса Мохамед Булель, убивший 14 июля в Ницце 84 человека, не ходил в мечеть, но пил пиво и заигрывал с девушками. У него были проблемы с психикой, он имел приводы в полицию, но никогда не попадал в поле зрения спецслужб. Это не помешало ИГИЛ (запрещена в России) два дня спустя назвать Булеля своим «солдатом».
Американец афганского происхождения Омар Матин, застреливший 12 июня в гей-клубе Орландо 49 человек, тоже мало напоминал исламского радикала. Он был посетителем сайта знакомств для мужчин и страдал от того, что не мог примирить в себе религиозность с любовью к клубам.
Истории Булеля, Матина и Андреаса Лубица, страдавшего психическим расстройством пилота Germanwings, направившего в землю самолет со 150 пассажирами, – это скорее примеры мизантропии и психопатологии, чем классического терроризма. Перед нами не фанатики, готовые убивать и умирать ради идеи, а вполне вестернизированные люди с психозами.
Терроризм в современном виде возник тогда, когда техническое развитие позволило производить разрушительные акции небольшими группами, лишенными ресурсов. Следующий этап – когда теракт могут совершать переполненные ненавистью одиночки, лишенные идеологии. Им помогает информационная среда, которая создает насилию немыслимую прежде рекламу. А работающие по законам этой среды террористические «корпорации» готовы снабдить психически неуравновешенного человека обоснованиями его мизантропии.
То, что для ИГИЛ важен пиар, а не приверженность идее, не новость, говорит исламовед Ахмет Ярлыкапов из МГИМО. Но на отношение общества влияет не то, что водитель грузовика ходил по барам, а то, что его звали Мохамедом. Это удобно и для политиков. Наутро после трагедии премьер Мануэль Вальс сказал, что виновник – «террорист, несомненно связанный с радикальным исламизмом». Когда стало понятно, что доказательств мало, министр внутренних дел Бернар Казнёв заявил, что Булель, возможно, радикализовался в короткие сроки.
Бороться с психопатологией труднее, чем с самой бесчеловечной идеологией. То, что не подчиняется логике, пусть самой извращенной, трудно предотвратить.