Где взять идентичность

Главная проблема, угрожающая будущему России, – отсутствие ясной и понятной идентичности. После развала СССР многие его части такую идентичность быстро нашли. Возьмите, например, прибалтийские общества – они вернулись ровно в 1940 год и, несмотря на огромные социальные и экономические издержки этого транзита, никак не ставят под сомнение свой исторический выбор в пользу Европы. Или возьмем Туркменистан, Таджикистан и Узбекистан. Эти страны фактически вернулись на пару сотен лет назад, к временам ханов и эмиров. Опасность такому цивилизационному позиционированию могут составить разве что еще более архаичные (с европейской точки зрения) общественные устройства, построенные на принципах исламского фундаментализма.

Россия такую работу не проделала по вполне объективным причинам. Просто-напросто нам возвращаться некуда. В дореволюционную (до 1917 г.) эпоху? Но страна безвозвратно изменилась, хотя бы из-за исчезновения двух тогдашних несущих опор – крестьянства и аристократии. Да и дух самодержавия, несмотря на нынешние реалии якобы «вертикали власти», все-таки выветрился из общественного сознания. Вместо «традиционных ценностей» и «духовных скреп» все большее распространение получают цинизм и элементарная мимикрия, как на бытовом, так и на политическом уровне.

Может быть, надо вернуться в Советский Союз, который многие помнят, и некоторые даже с ностальгией? Но ведь та идеология, которая создала его в 1922 г., рухнула еще при жизни генеральных секретарей ЦК КПСС, что и привело к одномоментному исчезновению всей сверхдержавы. Когда в декабре 1991 г. ночью над Кремлем вместо красного полотнища взметнулся российский триколор, на следующий день ни один человек не вышел на Красную площадь с требованием вернуть ему Советский Союз. Ностальгия по тем временам носит скорее протестный характер по отношению к нынешним временам, полным социальной и всякой прочей вопиющей и нескрываемой несправедливости.

Можно ли вернуться в Европу, о которой так страстно мечтали реформаторы начала 1990-х? Но как, если мы там так и не побывали? На тамошние порядки наш народ посмотрел в основном по телевизору или из турецко-египетского далёка. Даже просто побывать в Западной Европе, а тем более пожить в ней удалось очень немногим. Приезжающие же к нам оттуда люди, как и 400 лет назад, «немцы», потому что они говорят на незнакомом нам языке и ведут себя не «по-нашему».

Поэтому перед Россией, судя по всему, стоит тяжелейшая задача: сформировать видение собственного желаемого будущего.

Можно, конечно, как это было в 1990-е гг., высочайшим повелением создать очередную рабочую группу, которая, запершись на государственной даче, будет придумывать для общества идеологию, «скрепы» и всякую прочую общероссийскую идентичность. Но такой подход заведомо обречен на провал, так как ничто, навязанное людям извне, не выдерживает экзамена на создание настоящего двигателя прогресса. В новой и новейшей российской истории такое случалось неоднократно:

– в феврале 1917 г. монархисты, несмотря на более чем 300-летнее существование династии Романовых, оказались глубокими маргиналами. Даже некоторые великие князья искренне приняли сторону республики;

– всего лишь через три года после смерти Сталина Хрущев на XX съезде огласил свой знаменитый доклад и в ответ получил лишь небольшое открытое недовольство в Грузии;

– про абсолютно спокойную реакцию общества на развал СССР я уже упоминал;

– демократическая риторика 1990-х, казалось бы, овладевшая умами масс, из мейнстрима без всяких потрясений стала маргинальной.

Этот ряд легко продолжить грядущей рано или поздно судьбой «особого пути», который нам сегодня пытается навязать государственная пропаганда.

Чтобы покончить с этой исторической традицией, нужно, как представляется, попытаться сформировать принципиально другую процедуру конструирования будущего.

Исходным ее элементом должно быть официальное признание концептуального тупика, в который попала современная Россия. Затем необходимо прекращение государственной пропаганды, возвращение СМИ их разнообразной природы. Это создаст хорошую основу для начала общенациональной дискуссии, для модерирования которой президент может создать специальный орган, состоящий из ведущих интеллектуалов России, придерживающихся самых разных взглядов. Они должны сформулировать несколько вариантов желаемой российской идентичности, которые, в свою очередь, будут предъявлены общественному вниманию через публичные дискуссии в СМИ.

А потом можно выходить и на досрочные выборы Государственной думы. Нынешний ее созыв, сформированный в сентябре текущего года, очевидно, будет непригоден для реализации судьбоносной для России задачи – выбора ее будущего пути. И, наконец, процесс завершается появлением нового правительства, перед которым стоят вполне определенные исполнительские задачи.

Реален ли такой или подобный сценарий? Скорее всего, нет. Но российская история дает нам повод сказать: никогда не говори никогда.

Автор – член Комитета гражданских инициатив