Нурсултана Назарбаева пугают «цветной революцией»

В последние годы Казахстан выглядел едва ли не самым динамично развивающимся государством на постсоветском пространстве. Но события этой недели и реакция на них власти заставляют задуматься над адекватностью таких оценок.

В воскресенье в городе Актобе на северо-западе страны группа вооруженных людей захватила два оружейных магазина и с боем прорвалась на территорию военной части. В результате перестрелок 18 человек погибло, около 40 ранено. В понедельник в МВД республики назвали происшедшее терактом, а его исполнителей – «радикальными приверженцами нетрадиционных религиозных течений». Комитет национальной безопасности сообщил о раскрытии планов государственного переворота, который якобы готовил находящийся с января под стражей крупный бизнесмен Тохтар Тулешов (заодно его назвали организатором прошедших в мае в нескольких городах митингов против земельной реформы).

Президент Нурсултан Назарбаев отреагировал на происшедшее только в среду. По его словам, теракт в Актобе проводили люди, получившие инструкции из-за рубежа, он также помянул недобрым словом «цветные революции». Тем самым он стал культурно ближе к своим партнерам Владимиру Путину и Александру Лукашенко, давно освоившим подобную риторику.

Казахстан все чаще сравнивают с Сингапуром, а его авторитарного, но просвещенного лидера – с Ли Куан Ю. Досрочные президентские выборы (на которых Назарбаев получил 97%) объясняли необходимостью облегчить реформы и обеспечить плавную трансформацию персоналистского режима. Программу экономических реформ высоко оценивают эксперты, она встроена в более масштабный проект реформ, касающихся госаппарата, гарантий прав собственности, прозрачности и подотчетности государства. Страна активно привлекает иностранные инвестиции – 50% приходится на страны ЕС; 20% – на США, 8% – на Китай (по данным Евразийского банка развития, китайские инвестиции в Казахстан превышают инвестиции в Россию в 10 с лишним раз). Разумно выглядят планы индустриализации, увеличения доли в экономике малого и среднего бизнеса, ориентации на западные образовательные стандарты. Но чтобы красивые планы реформ были реальными, для них нужна политическая база, говорит политолог Владимир Фролов. Нужна диверсификация власти, делегирование больших полномочий парламенту, привлечение туда разных политических сил. Для этого был шанс на парламентских выборах в начале года, но он использован не был – состав фракций остался прежним, 82% получила президентская партия «Нур Отан». Впрочем, по мнению политолога Василия Кашина, авторитарная модернизация по сингапурской модели как раз рассчитана на монолитный персоналистский режим и соответствующие ему управленческие преимущества.

Однако экономический кризис, вызванный падением цен на нефть (в 2016 г. рост казахского ВВП может составить 0,1% против 4,3% в 2014 г. и 1,2% в 2015 г.), вскрывает слабые места казахской политической системы, главное из которых – неопределенность транзита власти от стареющего единоличного правителя. Рост социальной напряженности, примером которого стали майские митинги, заставляет казахское руководство нервничать – в прошлый раз, в 2011 г., социальная напряженность обернулась кровавыми беспорядками в городе нефтяников Жанаозене, жестко подавленными властями.

Нервничают и без того неуверенные в своем будущем элиты. В этой ситуации самыми выгодными оказываются «инвестиции в напряженность» со стороны силовиков, призванные вынудить президента к закручиванию гаек и усилению контроля. И события в Актобе, слишком вызывающие для обычной криминальной истории, могут быть инструментом таких инвестиций. По мнению Фролова, это может иметь катастрофические последствия для режима. Назарбаев не вечен и закручивание гаек и оттеснение преемников крайне усложнит транзит власти после его смерти. Если силовики сумеют «продать» президенту тему внешних угроз, возможность манипулировать им вырастет, а шансы обеспечить мирный транзит власти уменьшатся.