Право собственности и Конституция

Специалисты по конституционному праву нечасто встречаются на одной дискуссионной площадке со своими коллегами, занимающимися гражданским правом (цивилистами). Но Конституция все больше и больше входит в моду у других юридических специальностей, потому что накопление критической массы отечественного правоприменения привело юристов к пониманию, что со многими его специфическими особенностями нам поодиночке не справиться. Нужно объединение усилий, знаний, опыта. Именно этому был посвящен специальный междисциплинарный воркшоп факультета права в Высшей школе экономики. Пять профессоров во главе с научным руководителем факультета Антоном Ивановым и один доцент в окружении полутора сотен участников задавали вопросы и пытались на них ответить.

Говорили о праве собственности и о Конституции. История со сносом торговых площадей в Москве показала, что гражданское право не дает внятного ответа на вопрос об адекватных способах защиты собственника имущества частноправовыми средствами. Есть ли такой ответ в праве конституционном? Ведь право собственности – одно из фундаментальных конституционных прав человека и должно защищаться наравне с ними – или Основной закон отсылает защиту этого права к другим отраслям права? Что понимается под собственностью в Конституции – только ли имущество? Как трактует содержание этого права Конституционный суд и ЕСПЧ? Выяснилось, что шире, чем это буквально зафиксировано в Конституции: защите подлежат не только имущественные, но и все другие ограниченные вещные права (например, право следования или право пользования жильем членами семьи собственника, проживающими в принадлежащем ему жилом помещении). Более того, Европейский суд расширил право собственности и на право требования, в том числе на право требования к государству. Вместе с тем чрезмерно широкая трактовка имущественных прав недопустима, а потому в статье 35 Конституции должна быть проведена их дифференциация и наделение каждого права своим режимом.

Другой вопрос: если происходит столкновение имущественных интересов, кому государство отдает приоритет в защите? В связи с этим было высказано предположение, что неравенство порождено конституционным делением собственности на формы – частную, государственную и муниципальную – и социалистическим анахронизмом приоритета одной из них. Понятно, что для Конституции переходного периода такая формула была необходима – на момент своего принятия она равнялась утверждению всех других форм собственности наряду с государственной. Однако теперь нужда в таком делении отпала. Собственность – она и есть собственность. В точном соответствии с Конституцией она должна быть защищена одинаково вне зависимости от формы. Деление на формы мешает этому равенству, и с этой точки зрения Конституцию следовало бы подправить. И еще неплохо бы было поскорее принять давно обсуждаемый закон о национализации, чтобы установить единые правила игры и пределы вмешательства государства в реализацию этого важнейшего права.

Стандарты охраны права собственности – задача конституционного права. И они закреплены в Конституции, равно как и стандарты защиты всех других конституционных прав и свобод. Но они до конца не прочитаны и не осмыслены, а Конституционный суд примерно в 2003 г. перестал всерьез заниматься этим прочтением. Так, в случае со сносом ларьков возник вопрос: имущественные права могут быть ограничены только по суду или просто в административном порядке при наличии возможности судебного обжалования? И как работает принцип res judicata (непререкаемости судебного решения) в случаях конфликта публичных и частных интересов? Почему решения судов зачастую не принимаются во внимание административными и правоохранительными органами? Вывод: права собственности можно лишить только по предварительному решению суда, а для ограничения иных имущественных прав предварительное решение суда необязательно – возможен лишь последующий судебный контроль.

В отечественной правоприменительной системе и в подавляющем большинстве юридического сообщества право собственности понимается очень узко в ее классической триаде «владение – пользование – распоряжение». Но ведь собственность еще и обязывает. И это не только бремя ее содержания, но и публично-правовые обязанности, установленные государством (например, плата за капитальный ремонт). Почему, обязывая платить за капитальный ремонт дома, не обязывают собирать деньги на капитальный ремонт автомобиля? Ведь право на квартиру и на автомобиль по своей природе одинаково, а обязанности разные. Значит, нарушается конституционный принцип равенства? А заодно – существуют ли границы такого обременения «сверху»? Знает ли государство, например, о том, что обременения должны быть переносимы, т. е. право, будучи обремененным (налогами, условиями содержания, отчетностью и проч.), не должно утрачивать смысла своего существования? И это тоже конституционная проблема, коренящаяся в тексте практически не работающей статьи 55.

Увы, юриспруденция в России механическая – суды и чиновники зачастую не вникают в саму суть права и подменяют его защиту рассмотрением вопроса о соблюдении формальностей. Ровно в противоположность закрепленному в статье 18 Конституции правилу о том, что смысл деятельности законодательной и исполнительной власти и местного самоуправления определяется правами и свободами человека и обеспечивается правосудием. Этим же определяется содержание и применение законов.

Автор – доктор юридических наук, профессор НИУ ВШЭ