Государство не может обеспечить рост

Экономический кризис 2014–2015 гг. породил глубокие пессимистические ожидания по поводу перспектив развития отечественной экономики. Несмотря на то что масштаб сокращения валового внутреннего продукта в эти годы вдвое меньше, чем в предыдущий кризис 2008–2009 гг., сама ситуация объективно тяжелее. Причина понятна. Начиная с 2014 г. реальная заработная плата сократилась уже более чем на 10%, на 20% выросло количество граждан с доходом ниже прожиточного минимума. Ничего подобного не было во время предыдущего кризиса, тогда показатели благосостояния семей не ухудшились и уровень бедности не увеличился.

Предыдущий кризис был вызван внешними шоками, и, как только мировые рынки стабилизировались, восстановились и поддержанные в период кризиса средствами резервного фонда доходы бюджета и домашних хозяйств. На этот раз на фоне устойчивого падения сырьевых рынков и взаимной санкционной перепалки ухудшение экономической ситуации произошло из-за сокращения доходов всех секторов экономики, включая бюджет и население. Все это произошло на фоне ранее начавшейся стагнации экономики в целом. Статистика неумолимо свидетельствует об утрате былой динамики отечественной экономики еще до геополитических событий 2014 г. Фактически рост валового внутреннего продукта и инвестиций в стране прекратился во второй половине 2012 г. В такой ситуации возврат к устойчивому росту не произойдет автоматически, а потребует пересмотра сложившихся в последнее десятилетие взглядов общества и политиков на источники и движущие силы экономического роста, включая роль государства в этом процессе.

Пятнадцатилетняя динамика развития отечественной экономики с начала нулевых по настоящее время четко разделилась на два периода – быстрого роста и стагнации. В 2000–2008 гг. валовой внутренний продукт увеличивался на 7% в среднем за год. Период 2009–2015 гг. характеризовался среднегодовым приростом в 0,3%, т. е. стагнацией. Период быстрого роста поддерживался притоком прямых инвестиций в обновление производственной инфраструктуры, в модернизацию основных фондов промышленности и локализацию отдельных конкурентных производственных технологий на территории страны. Выбранная тогда стратегия, направленная на улучшение инвестиционного климата и повышение доверия, оказалась эффективной. Активизировалось предпринимательство, произошло обновление и модернизация устаревших основных производственных фондов, заметно повысился уровень жизни людей, сократилась бедность, сформировалась прослойка образованного среднего класса, который является движущей силой развития и создания новой экономики.

Однако параллельно этим позитивным процессам в экономической политике тех лет начали формироваться контуры иной стратегии. Растущее на ценах нефтяное богатство, которое в основном аккумулировалось и перераспределялось государством через федеральный бюджет, не просто ослабило контроль за быстрым ростом публичных обязательств, но и способствовало существенному увеличению мощи и непродуктивного влияния государства на предпринимательство, экономическую конкуренцию и развитие общества в целом.

Во-первых, существенно выросли непроизводительные расходы государства. За счет притока средств от продажи нефти в государственный бюджет создавались государственные корпорации, на конкурентных коммерческих рынках существенно выросла роль коммерческих корпораций с государственным участием, функционирование которых финансово поддерживалось государством и формально оправдывалось тем, что частный бизнес не способен решить задачи, порученные этим структурам.

Во-вторых, что более важно, к этим чисто экономическим факторам, негативно повлиявшим на производственную эффективность, добавился фактор заметного увеличения рисков ведения бизнеса в стране. Нефтяное богатство стало материальной базой усиления влияния государства на предпринимательскую активность и на многие аспекты общественной жизни страны. По существу, «пакт» о равноудаленности бизнеса и власти, провозглашенный в начале 2000-х и подразумевавший основную роль государства в создании условий справедливой конкуренции и поддержке незыблемости права частной собственности, защищаемой правоприменительной и судебной системами, был постепенно заменен на более привычный с советских времен – государство (т. е. властная бюрократия) вправе вмешиваться в конкурентную экономику на основе целесообразности или выгоды, а бизнес и граждане – беспрекословные исполнители его воли. Как результат, наряду с чисто рыночным в стране сформировался влиятельный неконкурентный государственно-корпоративный уклад экономики. Сложилась неформальная «аффилированность» бизнеса с различными уровнями властно-бюрократических структур государственного управления, когда неаффилированный бизнес не может получить доступ к отдельным рынкам и инвестиционным проектам на справедливых конкурентных условиях. В такой среде конкуренция как главный мотивационный инструмент ослаблена, а бизнес-инициативы скорее связаны с перераспределением, слияниями и поглощениями – и в меньшей степени с созданием новых предприятий и производств.

Эта стратегия не сработала, приток незаработанного богатства лишь создал условия для опережающего роста издержек производства над динамикой производительности труда, прежде всего в государственных коммерческих корпорациях, хотя это коснулось и ряда частных компаний. Именно поэтому даже рекордно высокая цена на нефть, которая держалась вплоть до ее падения поздней осенью 2014 г., уже не стимулировала рост негосударственных инвестиций, а воплощалась скорее в оттоке капитала. Можно было увеличивать выручку и заработную плату без вложений в повышение эффективности производства и производительности труда. Следует признать, что стратегия усиления вмешательства государства в экономику и выбранные для этого формы и механизмы оказались непродуктивными и не привели к устойчивому экономическому росту, однако привнесли рост инвестиционных рисков и привели к снижению предпринимательской инициативы. Последовавшие в 2014 г. известные внешнеполитические события добавили градус экономической неопределенности и тоже внесли свою лепту в повышение уровня инвестиционных рисков.

В результате и низкий долг, и относительно низкая цена квалифицированной рабочей силы, и слабый рубль, и чуть ли не вполовину упавшая стоимость производственных активов и недвижимости пока слабо мотивируют инвесторов и стимулируют рост, тогда как это, пожалуй, единственно возможные в настоящих условиях реальные материальные факторы для запуска экономического роста в стране. Конкурентная экономическая система, беспрепятственно включенная в мировую систему обмена товарами и инвестициями, при таких факторах производства отреагировала бы бурным притоком инвестиций в локализацию производства и экспортной экспансией на рынках сырьевых товаров.

Понятно, что компании конкурентных секторов экономики, где вмешательство государства минимально, адаптируются, смогут поменять бизнес-модели и перейти к росту. Но будет ли этого достаточно для формирования состоятельного роста всей экономики, если низкая эффективность использования ресурсов в других секторах сохранится? Сомнительно. Поэтому для создания стабильных основ экономического роста рано или поздно придется заниматься названными выше проблемами. Без этого труд по разработке и осуществлению отдельных секторальных реформ окажется просто сизифовым.

Структурные меры по повышению конкуренции и снижению рисков сегодня главные предпосылки устойчивого роста. Из чисто экономических задач снижения рисков сюда относится контроль макроэкономической стабильности, что требует консолидации публичного сектора – приведения обязательств бюджета к уровню, обеспеченному гарантированными доходами от углеводородов, а также изменения структуры бюджета в пользу производительных расходов, к которым в первую очередь относятся инвестиции в человеческий капитал. Необходимо дать завершиться процессу оптимизации издержек компаний коммерческого сектора, не препятствовать этому и не субсидировать сохранение издержек и банкротства. Далее для создания справедливой конкуренции важно радикальное сокращение прямого участия государства в экономике за счет продажи государственных долей всех без исключения компаний, работающих на конкурентных коммерческих рынках.

Однако наиболее серьезные изменения необходимы в правоприменительной деятельности органов государственного регулирования и судов. Их деятельность сегодня в существенной мере определяет качество инвестиционного климата в стране. Государство могло бы отказаться от существующей практики «слишком активных» интервенций в общественную и хозяйственную жизнь и придерживаться равноправных и равнодоступных механизмов защиты прав собственности и распоряжения этими правами. Отношения всех субъектов хозяйственной жизни в их взаимодействии с государственными институтами должны быть равноправными и решаться в независимых судах. Поэтому реформа судебной системы должна иметь конечной целью перевод ее из статуса подчиненной исполнительной бюрократии в третью ветвь власти. В первую очередь процедура назначения и отстранения от должности судей должна быть отдана судейскому сообществу, т. е. ликвидирована «определяющая» роль председателей судов и административно-силовых структур государства, не имеющих законодательных полномочий влиять на эти решения. Одновременно надо ужесточить квалификационные требования к судьям и формировать их сообщество из круга лиц с соответствующим квалификационным уровнем, желательно не имеющих практического опыта силового правоприменения. Репутация судьи в общественном мнении должна стать главным критерием его деятельности.

Снижение высокого градуса геополитической неопределенности также в ряду снижения инвестиционных рисков. Выверенная временем истина такова, что вся государственная политика, включая внешнюю политику, должна быть подчинена заботе об экономических интересах страны и ее общества, и именно по этой причине политики должны обеспечивать международное признание легитимности своей внешнеполитической линии среди критической массы участников мейнстрима мирового политического процесса. Надеяться, что «мягкую силу» экономического прогресса в мире можно преодолеть иными мирными способами, не приходится.

Автор – профессор НИУ ВШЭ