Надуманная проблема статьи 20

Уголовная ответственность за незаконное обогащение публичных должностных лиц во многих государствах мира считается одним из наиболее эффективных способов противодействия коррупции в публичной сфере. В самом общем виде незаконное обогащение представляет собой значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать.

Для России вопрос о введении уголовной ответственности за незаконное обогащение весьма актуален. Во-первых, в последние годы проводится активная кампания по борьбе с коррупцией (по крайней мере, на уровне заявлений высших должностных лиц). Во-вторых, Россию периодически упрекают международные организации в нежелании реально бороться с коррупцией как раз в связи с тем, что данная норма не имплементируется в российское законодательство.

Попытаемся разобраться, почему такой институт необходим для эффективной борьбы с коррупционными преступлениями должностных лиц и существуют ли какие-нибудь юридические препятствия для его введения в России.

Начнем с первого. Абсолютно обычной практикой является постоянная отчетность чиновника о своих доходах и доходах своей семьи. В силу занимаемой должности чиновники имеют доступ к государственным финансам, а также рычаги влияния, позволяющие эти финансы распределять в свою пользу либо в пользу своих близких. Введение ответственности за незаконное обогащение чиновника представляет собой вершину своеобразной пирамиды ответственности и должно являться «предохранительным механизмом» для тех случаев, когда коррупционную деятельность чиновника не удалось обнаружить непосредственно в процессе. Таким образом, если чиновник занимает ответственный государственный пост, то должен отчитаться обо всех своих доходах, тем более если они превышают официальные. А если чиновник не может отчитаться, то эти доходы автоматически считаются незаконными. Такая логика вполне имеет право на существование.

Насколько подобная мера может быть эффективной? Думается, что вполне. Специфика коррупционных преступлений заключается в том, что в подавляющем большинстве они корыстные. Следовательно, основная их цель – личное обогащение. Таким образом, противодействуя незаконному обогащению чиновника, государство борется с сущностью коррупции.

Второй аспект проблемы связан с возможностью юридического внедрения института незаконного обогащения в российское законодательство. Обязательство по его введению Россия на себя формально взяла, подписав Конвенцию ООН против коррупции (требование содержится в ст. 20). Но в процессе имплементации документа выяснилось, что Россия не может выполнить все требования конвенции. Одно из таких требований – введение ответственности за незаконное обогащение. В качестве причины, как правило, указывается противоречие такой ответственности нормам российского уголовного законодательства: дескать, ответственность за незаконное обогащение – это ответственность без вины (объективное вменение в юридической терминологии).

Представляется, что это препятствие скорее надуманное, чем реально существующее. Не вдаваясь в тонкие вопросы вины в российском уголовном праве, отметим, что ряд коллег уже предлагали выход из ситуации – предупреждать чиновника в письменном виде о недопустимости наличия активов, которые превышают официально задекларированные доходы и, соответственно, об уголовной ответственности в том случае, если чиновник такую ситуацию допустит. Таким образом, чиновник имеет право либо согласиться на подобные повышенные требования к государственной службе, либо отказаться от нее. При этом никакого нарушения прав не возникает. Для государственных служащих существуют и иные ограничения, которые они на себя берут, вступая в соответствующую государственную должность. А необходимость доказывания законности приобретенных доходов, по сути, и так предусмотрена в действующем законодательстве: подача и последующая проверка декларации о доходах. Соответственно, никаких новых обязанностей на чиновника не будет возложено. Будет установлена лишь повышенная ответственность за нарушение существующих обязанностей, что выглядит вполне рационально, учитывая потенциальные возможности для нарушения закона, предоставляемые чиновникам. На данный момент за нарушение этих обязанностей возможна только дисциплинарная ответственность.

В последние годы несколько раз предпринимались попытки ввести ответственность за незаконное обогащение, но каждый раз они наталкивались на отрицательное отношение к этой идее со стороны властей. Имеющиеся законодательные инструменты, прежде всего ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», не могут восприниматься как реализация положений конвенции ввиду того, что нарушение требований закона ведет к иным (не уголовно-правовым) видам юридических последствий.

Зарубежный опыт выполнения ст. 20 конвенции показывает, что далеко не все страны готовы имплементировать в свое законодательство столь жесткие требования к чиновникам. В частности, в Германии до сих пор ведутся споры на сей счет. Но число стран, устанавливающих ответственность за незаконное обогащение, растет. Кстати, в Китае данная мера была принята еще до принятия конвенции и, по оценкам китайских экспертов, оказалась очень эффективной.

Таким образом, юридические сложности введения уголовной ответственности за незаконное обогащение во многом надуманны, а потенциальная эффективность данной нормы для борьбы с коррупцией бесспорна.

Автор – научный сотрудник Университета Турина