Наши простые задачи

В последнее время в обсуждении проблемы экономического роста в России на официальном уровне превалируют инвестиционные взгляды. Инвестиции являются центральной частью программы экономического роста, которой теперь будет заниматься межведомственная рабочая группа. В Кремле прошло совещание, на котором обсуждалась программа проектного финансирования Минэкономразвития и ЦБ. Есть, однако, глубокие сомнения в том, что именно инвестиции должны стать ключевой частью программы экономического роста. Рост экономики во многом определяется тем, что экономика может предложить миру, и недостаточный инвестиционный бюджет – не единственная и, более того, не главная проблема на пути диверсификации экономики.

Давайте представим, что экономика состоит из множества задач, которые можно ранжировать по уровню сложности. Работа трамвайного кондуктора проста, учить школьников географии значительно сложнее, чем продавать билеты в трамвае, а измерение реакции экономики на интервенцию центрального банка – гораздо более сложная задача по сравнению с обучением детей географии. Более сложные, развитые экономики умеют выполнять сложные задачи в большом количестве. В частности, они умеют конструировать сложную электронику, создавать лекарства против онкологических заболеваний, строить высотные здания и длинные подводные транспортные тоннели. Развивающиеся страны преимущественно занимаются более простыми задачами – шьют одежду, выращивают овощи или добывают нефть. Это, однако, лишь статическое описание состояния дел в растущих экономиках, и со временем ситуация в них может измениться. Удалось же, например, Бразилии за счет экспорта пассажирских самолетов марки Embraer вытеснить с международного рынка региональные лайнеры компаний Saab (Швеция) и Fokker (Нидерланды).

Как быстро развивающиеся экономики могут добавлять выполнение сложных задач в список своих умений, экспортируя технологичные товары и услуги с высокой добавленной стоимостью? Каким образом, другими словами, они могут перейти к устойчивому росту? Это зависит от многих факторов.

Иногда выполнение некоторых сложных задач запрещено властями. Например, в СССР экономическая наука фактически находилась под запретом и была замещена марксизмом. На коротком промежутке времени изучение труда Маркса нельзя назвать простой задачей: попробуйте разобраться в его работах всего за 2–3 недели. Совсем другое дело, когда Маркса вам предстоит изучать всю свою карьеру продолжительностью в 40 лет: на длительном горизонте времени эта задача становится простой. Современная же экономическая наука – это постоянный поток разнообразных сложных задач, которые ученому приходится решать регулярно. Нет ничего удивительного в том, что академическая экономика в советское время почти полностью осталась без специалистов, специализирующихся на решении сложных задач: для них в этой области науки почти не было работы. В СССР талантливые люди предпочитали делать карьеру в физике или математике.

Иногда сложные задачи обходят экономику стороной не из-за запретов, а из-за плохого качества институтов. Приход многих сложных операций в экономику требует крупных инвестиций. Например, давайте представим, что топ-менеджмент фармакологической компании раздумывает о переводе ключевой лаборатории, а также производства ряда лекарств в развивающуюся страну. Это потребует затрат, и вряд ли управляющие пойдут на них, если ожидают, что у компании в стране будут отнимать прибыль, а то и вовсе экспроприируют ее активы.

Даже если в стране с институтами все не так плохо, экономика может быть слишком бедной для того, чтобы найти нужные суммы для инвестиций в освоение сравнительно сложной задачи: внутри страны нет крупных инвесторов, а на международном финансовом рынке ей трудно занять. Сложные задачи могут не появляться в развивающейся экономике также и потому, что в ней не хватает тех, кто может их выполнять. Число инженеров на 100 000 населения в Гане значительно меньше, чем в Швеции, поэтому шансы на открытие еще одного конструкторского бюро в последней значительно выше.

Наконец, сложные задачи могут не выполняться из-за того, что индивиды, которые лучше справляются с рутинными задачами, попадают на позиции, предназначенные для выполнения сложных операций, а те, кто специализируется на сложных задачах, вынуждены перейти в средние звенья или уехать из страны, потому что позиции, которые должны достаться им, оказываются занятыми. 80 лет назад в сталинской России высшее военное руководство было репрессировано. Катастрофа 1941 г. – в том числе и результат этих репрессий. Но для того же эффекта Сталин мог бы всего лишь разжаловать Тухачевского в сержанты, а сержантам, наоборот, поручить задачи высшего армейского командования. Сегодня похожим образом корпорации, клиники или университеты возглавляются людьми, способными к выполнению рутинного, но несложного труда. Из-за этого в корпоративном секторе может происходить постоянная ползучая катастрофа, которую временно нейтрализуют финансовые пополнения в виде сырьевых доходов.

Вытеснение квалифицированного труда рутинным приводит к замещению сложных задач более простыми. Например, если крупную компанию возглавит индивид, привыкший решать рутинные задачи, значительное количество сложных операций в ней будет со временем заменено бюрократическими, потому что управлять сложными задачами индивид со средней квалификацией попросту не умеет. Из тех подразделений, где задачи поменяются со сложных на рутинные, постараются уйти сотрудники, специализирующиеся на выполнении продвинутых операций. Их место займут те, кто подготовлен для решения более простых задач, таким образом, упрощение затронет последующие уровни в корпоративной иерархии.

В контексте сказанного выше становится понятным, почему те или иные реформы могут не работать. Вы улучшаете качество институтов, в экономике полиция и суды начинают служить закону, а не отнимают прибыль или активы. Увеличит ли это уровень инвестиций? Возможно, но вырастут лишь инвестиции, связанные с выполнением рутинных задач, вроде производства текстильных изделий, если в стране мало тех, кто способен выполнять сложные задачи, связанные с производством более технологичных товаров.

Страна улучшает качество судов и полиции, а также университетов, увеличивая число квалифицированных работников. Станет ли ее экономика технологически более сложной? Не обязательно, если многие крупные компании продолжают контролироваться государством, конкуренция с международными компаниями в экономике ограничена и, как следствие, топ-менеджмент продолжают составлять люди средней квалификации. В таком случае не стоит ожидать, что сложные задачи приживутся в большом количестве. Качественное образование в такой ситуации начнет работать на эмиграцию высококвалифицированных специалистов, в результате чего число тех, кто способен выполнять сложные операции, вырастет в развитых, а не в развивающихся экономиках.

Тем более нет уверенности в появлении устойчивого роста в результате реализации масштабных инвестиционных программ. Инвестиции не могут повлиять ни на качество институтов, ни на замену бюрократов, возглавляющих корпорации, квалифицированными менеджерами, ни на улучшения в образовании. Таким образом, инвестиционные проекты сами по себе могут не способствовать распространению в России сложных задач, необходимых для развития экспортных отраслей, а также не привести к увеличению числа людей, специализирующихся на их решении.

Автор – старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара