Запад или Восток – куда поворачивать России

Череда геополитических конфликтов России и Запада делает на первый взгляд неизбежным поворот России на Восток, смену политических и экономических ориентиров и партнеров. Прорубленное Петром Первым «окно в Европу» наглухо задраивается в ожидании длительной зимы в отношениях Россия – Европа. Появляется желание настежь распахнуть ворота в «теплый» Азиатско-Тихоокеанский регион, в первую очередь в Китай. Российская элита демонстрирует эйфорические ожидания – Китай заместит нам Европу как покупатель нашего сырья, источник технологий и инвестиций. Реальность оказывается гораздо жестче. Китай замедляет свое развитие и не генерирует растущего спроса на сырье, очень избирателен в развитии проектов, стремится обеспечить дешевую сырьевую базу и не желает создавать себе конкурента.

В чем заключается стратегический национальный интерес России? Это не интеграция ради интеграции, не просто дружба и торговля. Сегодня императив для России – это реиндустриализация. Ставка на сельское хозяйство, экологический туризм и продажу чистой воды возможна, но потребует полной перезагрузки национального характера. Сырьевая специализация – это краткосрочная стратегия, дальше либо рывок в индустриализацию, либо уход из состава ведущих мировых игроков без шансов на выживание после исчерпания природных ресурсов. Идея «большого скачка» в постиндустриальную эпоху без индустриального фундамента просто утопична.

Здесь уместно вспомнить, как проходил индустриализацию Советский Союз. Откуда как по мановению волшебной палочки в крестьянской стране возникла тяжелая индустрия, позволившая технически в основном подготовиться к Отечественной войне? Учебник истории КПСС никогда не рассказывал об американском гражданине Альберте Кане и его выдающейся роли в советской индустриализации. Прославившийся как «архитектор Форда», Альберт Кан был приглашен в СССР, подготовил программу промышленного строительства и в 1930 г. получил контракт на организацию строительства промышленных предприятий – в сопоставимых деньгах больше нынешнего годового федерального бюджета. Его фирма спроектировала и организовала строительство более 500 объектов. На всех объектах от проектирования, строительства и до поставки оборудования трудились десятки, сотни американских и немецких фирм. Сталинградский тракторный завод построен в США, размонтирован, перевезен в Советский Союз и собран заново. Магнитка строилась как аналог металлургического комбината в городе Гэри, штат Индиана. Американские домны после капитальной реконструкции доработали до наших дней, первый прокатный стан немецкой фирмы «Демаг» запущен в 1933 г. и непрерывно проработал до 2006 (!) года. Проектирование и строительство Днепрогэса консультировал американский гидротехник Хью Купер. Электрогенераторы поставил Siemens, турбины – американская фирма Newport News, теперь известная как Northrop Grumman – крупнейший производитель атомных подводных лодок и авианосцев. То же самое можно узнать про каждый из 500 заводов. Оплачено все это было валютой от поставок зерна, деревня вынесла на своих плечах всю тяжесть индустриализации и надорвалась.

Сегодня это кажется абсолютной фантастикой. С одной стороны, полная идеологическая непримиримость, не чета нынешней; наш «интеграционный проект» кристально ясен – мировая революция и вступление новых социалистических стран в СCCР. С другой стороны, экономические интересы, великая депрессия и прагматический подход. Все сказанное – не повод посыпать голову пеплом и предаваться чувству «национального унижения». Если хорошо подумать, то это был единственно возможный вариант получения высоких технологий и оборудования для ускоренной индустриализации. Где бы мы оказались в 1941 г. в случае победы сторонников «импортозамещения»? Наши инженеры и рабочие, организаторы производства получали бесценный опыт, появилась возможность копирования ввезенного оборудования. Трагедия заключалась в другом. Во-первых, подавляющее большинство возникшего класса профессионалов уничтожено или репрессировано. Профессионал уважает свое дело и себя, не кланяется перед вождями и начальниками. Ясно, что судьба их была печальна. Во-вторых, индустриализация пошла преимущественно по военному руслу. Не создана мощная гражданская промышленность, гражданский сектор развивался и финансировался по остаточному принципу. Новая большая война и мировая революция, к счастью, не случились, но гражданская экономика не выдержала оборонного щита и развалилась. В-третьих, жесткая командная система не позволила поддерживать «внутренний огонь» развития в обществе.

Сегодня запускать индустриализацию в России и проще, и сложнее. С одной стороны, нет непримиримых идеологических противоречий с внешним миром. С другой – поднялись серьезные конкуренты, занявшие нишу фабрик мира, это в первую очередь Япония, Китай, Индия, другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

Велик соблазн под лозунгом «опоры на собственные силы» уйти в изоляцию, закрыться от конкуренции. «Покупать свое» – дело хорошее, но в одночасье это не получится. Вы хотите изготовить отечественный продукт, но для этого нужно оборудование, а где его взять? Ждать, пока его тоже «импортозаместят»? И так далее по всей производственной цепочке. Сырье, комплектующие, оборудование и технологии еще долго придется приобретать за валюту. Где взять валюту? Развивать отрасли, дающие товары на экспорт помимо минерального сырья. Например, сельское хозяйство, компьютерные технологии, производство вооружения. Импортозамещение – это развитие экспортных отраслей, а не закрытие отечественного рынка, консервирующее технологическую отсталость.

Советский Союз полностью израсходовал «стартовую ступень» индустриализационной ракеты – российскую сельскую молодежь, неистово стремящуюся к новой городской фабричной жизни и готовую за угол в общежитии и надежду на светлое будущее работать, учиться и давать фантастические темпы роста на стартовом этапе индустриализации. Это история жизни наших дедушек и бабушек, наших родителей. Сегодня резервуар пуст, и наполнить его самостоятельно в обозримой перспективе не удастся. Но у нас есть запасной топливный бак – жители бывших союзных республик, которые хотят и могут встать к станкам, прийти на стройки при правильной организации дела и осознанном человеческом отношении к тем, кто реально трудится.

Где может быть востребована, помимо внутреннего рынка, индустриальная продукция России? Откуда взять технологии, оборудование и инвестиции? Естественный партнер – это снова Европа, причем ее постиндустриальная часть. Как сегодня Китай является индустриальной фабрикой США, так Россия может побороться за место индустриальной фабрики Европы, не отказываясь от рынка СНГ. Предприниматели в 1990-е гг. естественным путем вышли на это решение. Перед властями и бизнес-сообществом встала нетривиальная задача совместить российское предпринимательство, западные технологии и преимущественно среднеазиатскую рабочую силу, бережно вырастить новую индустрию на каменистой отечественной почве.

В чем состояли исторические преимущества России? Это культурная и территориальная близость к Европе. Европа и Россия в состоянии создать самодостаточный конгломерат – от сырья до постиндустриала с постепенным перемещением индустриального компонента на Восток. Если «национальная гордость великороссов» не позволяет идти путем Петра Великого, то остается вариант сырьевого придатка Китая, как это ни называй. Это успокоит национальную гордость? Китай объективно не заинтересован создавать себе конкурента на линии Китай – Европа, и Россия в экономическом плане может его интересовать как источник дешевого сырья и транспортная территория. Надо ли развивать экономические связи с Китаем и Азиатско-Тихоокеанским регионом в целом? Безусловно, да. Но ожидать бесплатного «восточного чуда» точно не стоит.

Надо отчетливо понимать, что наши преимущества тают, исторического времени у нас осталось совсем мало. Китай стремительно овладевает лучшими бизнес-практиками, современным корпоративным управлением. Страна становится глобальным игроком, так что, повернув на Восток, мы с изумлением обнаружим те же вестернизированные подходы, которые порой так раздражают наши власти. Китай приступил к ликвидации второго своего недостатка – удаленности от Европы. В декабре прошлого года в рамках проекта «Шелкового пути» в Грузию прибыл первый поезд из Китая, причем в обход российской территории. Речь идет о транспортировке грузов по маршруту Китай – Европа за 10–15 дней, в то время как морской путь требует 40–45 дней. Если экономики Европы и Китая сомкнутся благодаря транспортному коридору быстрой доставки грузов, то у России останется весьма скромное место в мировой системе разделения труда: стоять на заснеженном полустанке с жезлом и автоматом Калашникова, а мимо будут проноситься поезда с высокотехнологичными товарами в обе стороны. Награда – транспортный тариф и отсутствие экономического будущего, т. е. исторической перспективы. Шелковый путь превратится в стальной обруч.

Линия реиндустриализации в России активно развивалась, пока не была сметена ураганом нефтегазовых доходов. Элита страны и граждане дружно уверовали в вечное счастье нефтегазовых рантье, возжелали стать «владычицей морскою» и начать переустраивать мир. Во внешней политике вновь зазвучали регистры великодержавности. Уже ясно, что мир не хочет переустраиваться по нашим рецептам, а внешнеполитические проекты начинают придавливать российскую экономику к земле. В очередной раз мы проходим увлекательный маршрут к «разбитому корыту» и ничему не учимся. Премьер-министр Сергей Витте после неудачной Русско-японской войны писал, что России лучше укреплять порядок внутри страны и поднимать национальную экономику, а не пытаться играть роль мирового лидера, расходуя на это свои ресурсы. Начать новую жизнь разумного строительства, лет на 20–25 заняться только самими собою и успокоиться во внешних отношениях. Того же просил следующий премьер, Петр Столыпин: «Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». Не дали. Лидер крайне правых в Государственном совете, бывший министр внутренних дел Петр Дурново написал в феврале 1914 г. царю пророческую записку о грядущей катастрофе в случае войны России с Германией. Не услышали. Страна в патриотическом восторге вошла в войну, и разразилась катастрофа, последствия которой мы не можем преодолеть уже более 100 лет.

В духе нового направления мысли послушаем Восток. Дэн Сяопин завещал Китаю держаться в тени и не демонстрировать претензии на лидерство. Исключительная концентрация Китая на внутреннем развитии, стремление избегать любых конфликтов, которые могли бы ему помешать, дали феноменальные результаты. Эффективной может считаться только та внешняя политика, которая создает наилучшие возможности для внутреннего развития страны. Кто истинные патриоты России – Витте, Столыпин, Дурново или те, кто из ложных соображений престижа приводил страну к очередной катастрофе?

Автор – декан юридического факультета Северо-Западного института управления РАНХиГС, президент фонда «Республика»