Не совсем бессмысленный прогноз

Минэкономразвития обновляет прогноз на 2016–2018 гг. и готовит на 2019 г.: ежегодно в апреле оно корректирует прогноз на ближайшую трехлетку, включая текущий год, и делает первый прогноз на следующий после нее год. На новую трехлетку планируется и принимается осенью бюджет. Это формально, реальный же период бюджетного планирования – всегда ближайший год, за него идут и битвы лоббистов; но трехлетний горизонт помогает поумерить их аппетиты и просто посмотреть чуть дальше собственного носа. Пусть даже по мере приближения запланированной реальности оказывается, что планы имели с ней мало общего. К примеру, в 2012 г., при принятии бюджета на 2013–2015 гг., представлялось, что дефицит в 2015 г. будет нулевым; два года спустя дефицит в наступающем 2015 году был утвержден в 0,6% ВВП; а составил, по оценке Минфина, 2,6%.

То же самое происходит с прогнозами. Опять же формально изменение прогноза на текущий год не должно влиять на параметры уже утвержденного бюджета. Но что делать, если нефть с ожидавшихся $100/барр. падает до $50/барр. и продолжает пике, а инфляция, к которой привязаны социальные выплаты, подскакивает в 1,5 раза. Обстоятельства меняются столь стремительно, что в прошлом году от трехлетнего бюджета решили вообще отказаться; и пока еще не факт, что временно.

По крайней мере Минэкономразвития закладывает в прогноз предположения, что 2016 год – т. е. кризис и вызванные им бюджетные проблемы – растянется еще на три. Расходы на здравоохранение и образование в реальном выражении продолжат снижаться, пенсии четыре года будут индексироваться ниже инфляции, зарплаты бюджетников – вообще никак, накопительные пенсионные взносы – изыматься в бюджет.

Любой прогноз основывается на каких-либо предположениях, и просто взять текущую ситуацию и экстраполировать ее на следующие три года – не совсем бессмысленное теоретическое упражнение, но только если речь идет не об официальном прогнозе правительства (оно утверждает прогноз Минэкономразвития). Предполагается, что правительство все-таки что-то делает: одних госпрограмм четыре десятка, и эффект от каждой, предполагается, просчитан, и вот эти предполагаемые результаты реализации решений правительства – это и есть те самые предпосылки, на которых обычно основывался официальный макропрогноз. Сокращение финансирования – это повод пересмотреть лишь сроки достижения результатов. Получается же, что Минэкономразвития исходит из того, что правительство в ближайшие годы вообще работать не будет, да и нет никакого будущего, завтра – это как сегодня, только еще хуже или чуть лучше – смотря какая цена нефти.

Скорее всего в апрельском прогнозе цена барреля в 2016 г. будет не $35, как в текущих «базовых гипотезах», а $40 – министр Алексей Улюкаев уже дал это понять. Дело в том, что в отсутствие каких-либо ориентиров и целей развития экономики у правительства есть один якорь – дефицит бюджета, который не должен быть выше 3% ВВП. При нефти $40/барр. и сокращении расходов бюджета на 4% (при 10%-ном секвестре госпрограмм) дефицит укладывается в 3%, а при нефти $35/барр. – не укладывается. Опять же при $40/барр. и текущая ситуация будет выглядеть чуть пристойнее, а ее экстраполяция – чуть менее депрессивно.