Экспортеры революции

Боевые действия российской авиации в Сирии начались больше 4 месяцев назад, 30 сентября 2015 г. Это первый в постсоветский период опыт войны за пределами бывшего СССР, в которых участвует российская армия. Участие в войне в Сирии, упорное отрицание российскими официальными лицами фактов переброски наших солдат и офицеров на помощь Башару Асаду заставляет вспомнить о многих объявленных и необъявленных войнах Советского Союза, которые он вел с начала 1920-х до конца 1980-х гг.

Некоторые из этих войн не упоминаются в официальной истории. Потери, понесенные Красной и Советской армией в этих событиях, не значатся в списках погибших в боевых действиях.

Первая война цикла «Неизвестные войны Советского Союза» посвящена операции Каспийской флотилии и частей Красной армии в Персии в 1920-1921 гг.

Осенью 1919 г., после разгрома главных сил Белой армии на востоке России, председатель Реввоенсовета (РВС) Лев Троцкий, тогда второй человек в советском государстве, предложил развернуть революцию на Востоке и подорвать мощь капиталистических государств, прежде всего Англии. Вскоре, в январе 1920 г., командующий Туркестанским фронтом Михаил Фрунзе писал в РВС: “Предстоят большие расходы в связи с организацией революционных войск на территории Персии”, и попросил выделить средства и вооружение. Вести масштабные боевые действия против Ирана и расположенных в стране английских войск в Москве не хотели из-за продолжавшейся гражданской войны. Поэтому появилось предложение высадки небольшой группы войск, которая могла стать катализатором революции в Персии (так тогда назывался Иран).

Формальной причиной высадки стало возвращение РСФСР кораблей и имущества белой Каспийской флотилии, находившихся в иранском порту Энзели на южном побережье Каспия. Однако намерения Кремля не ограничивались десантной операцией. Планирование операции по захвату Энзели началось еще в марте 1920 г., до занятия Азербайджана и его столицы Баку. Член Кавказского бюро ЦК РКП (б) Серго Орджоникидзе строил широкие планы и считал, что у Красной армии хватит сил, чтобы «взорвать весь персидский Азербайджан, провозгласить советскую власть, занимать города за городами и прогнать англичан» (Персидский фронт Мировой революции. Документы о советском вторжении в Гилян 1920-1921 гг. М.: Квадрига, 2009. С.12).

Энзелийская операция задумывалась для создания плацдарма, с которого начнется победоносное шествие революции на Востоке. До ее начала командующий Каспийской флотилией Федор Раскольников встретился с лидером национально-освободительного движения Мирзой Кучук-ханом, а разведывательные отделы Туркестанского фронта и Каспийской флотилии направили в Энзели и приграничный город Ардебиль своих агентов.

Рештский плацдарм

18 мая 1920 г. десант занял Энзели, англичане капитулировали на условии пропуска в Решт, советское государство получило несколько десятков боевых и вспомогательных кораблей, значительное количество орудий, пулеметов и другого военного имущества, а также несколько десятков тысяч пудов топлива. Вскоре после этого, как утверждала энциклопедия “Гражданская война и иностранная интервенция в СССР”, советские корабли вернулись в Баку. Однако в действительности часть флотилии осталась для поддержки высадившегося десанта. Как правило, на рейде постоянно дежурили один эсминец или вспомогательный крейсер, канонерка и плавучая зенитная батарея “Маня”.

Персидское правительство не испытывало иллюзий насчет настоящих целей красного десанта. Сначала Тегеран запросил командующего экспедиционным отрядом Ивана Кожанова о целях высадки, а затем заявил протест Совнаркому. Москва делала вид, что не имеет к акции, «предпринятой лично Раскольниковым», ни малейшего отношения. Нарком иностранных дел Георгий Чичерин в переписке с британским правительством отрицал, что Кремль санкционировал акцию в Энзели.

Под прикрытием советского десанта активизировал свои действия Кучук-хан. Кожанов сообщал: “23-го утром Кучук прибыл в Энзели. В результате беседы выяснилось, что он хочет начать революционное движение в Персии под советскими лозунгами, для чего считает необходимым образование советского правительства в Персии. Население Кучук-хана встречает восторженно. Все ждут переворота... Думаю, вряд ли удастся удержать революционное движение.”

Кожанов, похоже, знал меньше старших товарищей, не намеревавшихся тормозить революционный процесс. К 1 июня на персидской территории находились около двух с половиной тысяч моряков и красноармейцев, около 40 пулеметов и 12 орудий. На встрече с Раскольниковым 27 мая Кучук-хан заявил, что хочет вести совместную борьбу с англичанами и шахом. Десантный отряд был для видимости расформирован, а его бойцы вступили 6 июня в Решт в качестве добровольцев. Была осуществлена и еще одна “операция прикрытия”: Кожанов и комиссар отряда Борис Абуков стали персидскими подданными.

В конце мая новая власть почувствовала недостаток средств. Из Энзели телеграфировали: “Курс денег падает. Нужны туманы (иранская валюта. - "Ведомости"). Если их нет, пришлите сахар-рафинад, белой муки и 200 ящиков пива для продажи.”

Красный шах персидскому падишаху

Тем не менее руководство операцией было исполнено оптимизма. Штаб XI армии Кавказского фронта сообщал: "На доблестную ХI армию возлагается чрезвычайно важная и почетная задача - соорганизовать, вооружить, одеть, обуть и снарядить по своему образу и подобию столь же доблестную Рабоче-Крестьянскую Красную персидскую армию, обучить и воспитать ее в духе III Интернационала и предоставить ей уже своими силами... изгнав из своих пределов шаха, ханов и Антанту, раскрепостить пролетариат и наделить его по возможности землей и всеми благами свободного суверенного народа... Во исполнение сего в Баку при штабе ХI армии образуется управление по формированию персидской армии» (Павел Аптекарь. Неизвестная Советская республика, rkka.ru).

Однако вскоре между Кучук-ханом и его окружением и членами иранской компартии, прибывшими в Энзели на советских кораблях и стремившимися форсировать в Персии революцию по российскому образцу, возникли трения. С самого начала лидер компартии Султан-задэ и его помощники, опиравшиеся на Персидскую Красную армию, видели в Кучуке в лучшем случае попутчика. Ситуация начала обостряться вскоре после отъезда Раскольникова, настаивавшего на постепенности и уважении к Кучуку. В начале июля Буду Мдивани заявил в Баку на конференции только что созданного Иранского бюро ЦК компартии Азербайджана: “Если Кучук не вырастет в крупную революционную фигуру, его придется убрать, и очень вероятно, что эта необходимость настанет очень скоро” (М. А. Персиц. Застенчивая интервенция. М.,1996).

Вскоре правительство советской Персии начало конфискацию помещичьих земель и заявило о конфискации товаров, принадлежащих крупным и средним купцам. Чувствуя нарастание угрозы, Кучук-хан предпочел уйти 19 июля в лес под городом Фумен. Местные коммунисты немедленно обвинили соперника в переходе на сторону англичан и шаха. Кучук отправил личное послание Ленину. “Распространение коммунистической программы в настоящее время в Персии невозможно, ввиду того что лица, коим поручено распространение программы, не знают всех условий жизни народа и его желания... Население Решта, которое еще месяц назад было готово идти в огонь и в воду для достижения революции, теперь под влиянием разных толков решается на забастовки и почти готово протянуть руку контрреволюции.»

Кучук-хан потребовал отозвать из Персии представителя ЦК Абукова и вернуть бывшего командующего десантным отрядом Кожанова, а также прекратить конфискации имущества и продовольствия. Письмо осталось без ответа, радикализация событий, слепое следование российским образцам революции продолжались.

В ночь на 31 июля 1920 г. в Реште произошел переворот, оставшиеся в правительстве сторонники Кучук-хана были изгнаны, власть была передана левацкой группировке Эхсануллы. Организацию переворота себе приписывали прибывшие из России коммунисты и известный авантюрист, убийца немецкого посла графа Мирбаха Яков Блюмкин, занявший в советской Персии пост военкома штаба местной Красной армии.

Незадолго до переворота немногочисленная (в общей сложности не более 5000 человек) Персидская Красная армия начала наступление в южном направлении — на Казвин и Тегеран, стремясь принести революцию на кончиках штыков и клинков. Первоначально операция развивалась успешно. Утром 31 июля Персидская Красная армия овладела укрепленным городом Менджиль. Командующий армией Каргалетели (принявший в Персии псевдоним Шапур) и военком штаба Блюмкин сообщали о разгроме врага: “Англичане отступают... Сообщая вам (Л. Д. Троцкому. - "Ведомости") как вождю Великой Российской Красной армии о наших победах, мы просим вас довести до ее сведения нашу уверенность, что, несмотря на различие и отдаленность фронтов Польского и Менджильского, мы ведем одну общую и великую успешную борьбу».

Однако уже через неделю в Москву и Баку полетели просьбы о помощи. 6 августа штаб Персидской Красной армии сообщил: “Имеется очень благоприятная обстановка для немедленного наступления на Тегеран. Но большие переходы и тяжелые бои под Менджилем окончательно истрепали армию... Настоятельно необходима присылка свежих русских боеспособных частей под видом добровольцев. Необходимо не менее 3000 русских, в противном случае все революционное движение в Персии обречено на неудачу” (Павел Аптекарь. Ук. соч.).

15 августа Персидская Красная армия перешла в очередное наступление, ей удалось занять Куинский перевал, но в этот решающий момент персидские части разбежались или перешли к противнику, уничтожив командирский состав. РВС Персидской армии надеялся личным выездом на позиции и “крутыми мерами” остановить отход и закрепиться под Менджилем и требовал подкреплений. Прибывший из Баку полк был назван “совершенно необученным, сырым материалом”, а оставшиеся моряки “непригодными для боя”. 17 августа был оставлен Менджиль, еще через три дня при восстании местных жителей - столица красной Персии Решт.

Арьергардные бои

Части, отошедшие из Решта, начали укреплять небольшую 12-верстную полосу вокруг Энзели, испуганный возможным крахом персидского похода Орджоникидзе отправил в Энзели недоукомплектованный 244-й стрелковый полк, который стабилизировал положение. Решт удалось вернуть уже 27 августа, однако 22 сентября он вновь оказался в руках противника.

Против Персидской Красной армии действовала персидская казачья дивизия под командованием русского - полковника Старосельского. После второго оставления Решта в Персию был переброшен сформированный из русских красноармейцев и командиров “полк имени 26”, его и 244-го полка усилиями столица Персидской советской республики была возвращена ее Совнаркому, однако, как отмечалось в донесениях с фронта, в Красной армии отмечался недостаток обуви и обмундирования. В ходе октябрьского наступления 60 человек погибли или были ранены, 250 - заболели. Начались и проблемы иного порядка. Реввоенсовет Персидской армии сообщал: "Осталось всего 16 ящиков денег. Не хватает даже на выдачу жалования. Просим прислать на ноябрь 50 ящиков”. Становилось ясно, что имеющимися силами проблему не решить. Необходимы были новые подходы к решению проблемы.

В марте 1921 г. был подписан договор между РСФСР и Персией о ненападении и сотрудничестве, который предусматривал раздел Каспийского моря и возможность ввода советских войск в случае проведения Тегераном недружественной антисоветской политики (что и случилось летом 1941 г.). Москва, в свою очередь, обязалась вывести части Красной армии из северной Персии.

Необходимость мирного сосуществования победила романтическую идею мировой революции. У Кремля были слишком серьезные проблемы в самом центре России, чтобы заниматься далекой революцией. Стенания вождей Советской Персии о непризнании Московского договора и предательстве интересов пролетариата Востока не получили отклика из Москвы

Вскоре после вывода частей Красной армии, в апреле - июле 1921 г., персидские революционеры затеяли междоусобную войну, воспользовавшись которой, шах восстановил власть над каспийским побережьем.