Реформа всероссийского паразитария
Философ Александр Рубцов о том, что для спасения страны власти придется поменять свою социальную базу
В России вновь заговорили о реформах, хотя заржавевшие слова с трудом проворачиваются на языке. Ход событий не оставляет вариантов, но и сужает шансы: новые грабли готовы, осталось наступить.
История поучительна. Первая волна «стратегии дерегулирования» пришлась на начало 2000-х. Совпали два фактора, оба субъективных. В экономическом блоке (в АП и в правительстве) знали, что делать, а смена власти давала повод начать. «В наши планы не входит передача страны в распоряжение неэффективной коррумпированной бюрократии» – это прозвучало. Пока была политическая воля, реформы шли при небывалой поддержке бизнеса и экспертной среды. Но воли не хватило; у бюрократии были другие планы, и она победила.
И вот новая схема: идеология и политика перпендикулярны задачам правильных реформ, но падение экономики с многократным пробиванием дна вынуждает просчитывать последствия инерции и искать выход. Противоречивый фон для реформ: хуже некуда по условиям, но по мотивам лучше не бывает (если понимать, к чему все идет).
Уже ясно, что грядущий обвал не восполнить подъемом духа. Столько коллективных эмоций, сколько понадобится, просто не бывает, демонизировать врагов России больше некуда, а экстаз долгим не может быть. Падение вынудит освобождаться от балласта, но тяжести сброшенных социальных обязательств может не хватить. Без институциональных реформ не получится даже «зависнуть».
Уже ясно, что основной балласт в этом падении – само безмерно раздутое, гипертрофированное государство, настроенное главным образом на перераспределение ренты и генетически враждебное любому делу. Этот балласт отрицательно активен: ему тем лучше, чем хуже объектам регулирования. Смену модели планировали давно – под обрушение сырьевой экономики. И вот она на глазах валится, однако власть все еще не покидает надежда куда-то воспарить на перегретых страстях и повышенной духовности.
Сейчас много говорят о ресентименте, имперских комплексах. Но посткрымский подъем двоякого рода. Для одних это компенсация унижения в повседневности, но для многих – реакция на грандиозный успех режима в деле самосохранении и защиты кормушки. Пусть Россия какими угодно жертвами поднимает боевой дух обывателя и выпиливает себя из мира, лишь бы воспроизводился режим раздачи – не важно, в каком качестве ты в него встроен. Одним полуостров важен как символ, но другим – как инструмент умиротворения масс, маргинализации протеста, сохранения status quo. Эти люди поддерживают власть не за Крым, а за то, что она придумала, как им кажется, ответ на кризис. Путина обожествляют за новую «религию спасения», но надо понимать, что эти религии разные и часто несовместимые.
Если учитывать латентные формы такого сознания, его ареал окажется куда шире. В экономике ренты и раздач действует мультипликатор, множащий окологосударственный бизнес на бюджетных проектах и симуляции публичных функций власти. Сейчас важно оценить размер этой массы: со временем отсюда может исходить едва ли не главная угроза. Это народ циничный, а разочарование в шкурных ожиданиях бывает острее провалов влюбленности и веры в идеи. Сужение кормовой базы включает демультипликатор: лягут даже не предприятия, а целые отрасли паразитарного существования. Это вряд ли хуже остановки градообразующих предприятий, но эрозия поддержки и падение рейтингов обеспечены. Такой довесок недовольства в острой ситуации может создать критическую массу. Перегрев в аду бывает менее болезненным, чем вежливое изгнание из рая. Эти люди мало склонны к дауншифтингу.
Все это опять возвращает к теме метареформы – реформы самой системы реформирования. Проблема возникает уже на уровне стартовой риторики и первого впечатления от нее. В России давно лучше не заикаться о реформах, не вводя тут же нового контекста с разбором прежних провалов. После президентского послания Валентина Матвиенко произнесла зажигательную речь о снижении административного давления на бизнес, чем вызвала лишь легкое недоумение.
Люди возвращаются к идеям минимум 15-летней давности, делая это все бледнее и упрощеннее. Но хуже другое: исчерпан лимит социального, политического, исторического доверия. Россия показала, что для нее нет необратимых траекторий: вернуться можно откуда угодно куда угодно. Историческая репутация если и восстанавливается, то не очень понятно как. А это своего рода кредитная история.
То же с доверием и репутацией в текущей политике. Сейчас латанием дыр не отделаться: реформы необходимы даже не для когда-то обещанного взлета, а всего лишь чтобы крутое пике не перешло в безвыходный штопор. А чтобы в них хоть как-то поверили, необходимы другие подходы и смена дискурса. Для начала государство должно заняться не экономикой и бизнесом, а собой – как одним из ключевых факторов обвала.
Институциональные реформы требуют коррекции социальной опоры. Для власти страшно сократить многомиллионную базу рантье при государственном бюджете (эта база как раз и составляет всероссийский паразитарий, в котором «экономика дара» в форме коррупции организует и сплачивает систему). Но придется исходить из того, что эта опора в условиях падения будет размываться так или иначе и в нарастающем темпе.
Мы уже столкнулись с тем, что боевики умеют только воевать, а потому либо живут на контрибуцию, либо продолжают убивать. Бюрократия в этом плане не столь кровожадна, но не менее проблемна. До сих пор она воевала против институциональных реформ за «свое» государство, но тогда было за что воевать. А завтра не будет. Государственничество – вещь красивая, но дорогая, дороже только изоляционизм. Социальная модель будет разваливаться сама собой и с трудно предсказуемыми последствиями.
В этих условиях нет другого пути, как возврат к когда-то (и не раз) проваленным реформам. Для этого необходимо запускать «политическую конверсию» – переориентировать машинерию власти на мирные цели. И так или иначе вербовать на поддержку реформ тех, кто все еще является их убежденными и материально заинтересованными противниками. Концентрированный интерес, даже меньший по объему, всегда побеждает интерес рассредоточенный и неконсолидированный. Административная реформа, реформа техрегулирования и т. п. это уже показали. Вопрос в том, как учесть эти уроки.
Вероятность успеха в таком повороте даже в идеальных условиях сейчас почти призрачна, но остается максима: «Делай, что должно, и будь что будет». На жизнь по принципу Алистера Кроули – «Поступай, как хочешь, вот и весь закон» – больше нет денег.
Автор – руководитель Центра исследований идеологических процессов