Обыкновенная авторитарность
Социолог Антон Олейник о важности изучения российской версии авторитарной личностиСкладывающаяся сегодня в России ситуация делает актуальными следующие вопросы. Насколько все более явный авторитаризм и агрессия в политике, как внутренней, так и внешней, укоренены в повседневных практиках россиян? Распространен ли в России тип авторитарной личности? Поддерживают ли россияне агрессивную политику, потому как сами агрессивны?
Помимо сугубо познавательной ответ на эти вопросы имеет и практическую ценность. Если авторитаризм распространен и среди политических лидеров, и среди обычных россиян, то существующая система стабильна. Предположение о схожести властных отношений на микро- и макроуровнях как ключевом условии стабильности системы выдвинул американский политолог Хэри Экстайн (Can Democracy Take Root in Post-Soviet Russia? Exploration in State-Society Relations, Lanham, MA: Rowman & Littlefield Publishers, 1998). Если такого сходства нет, то наблюдаемые сегодня процессы временны, сродни моментальному умопомешательству. Рано или поздно система достигнет другого, неавторитарного равновесия.
Опора фашизма
Еще до начала Второй мировой войны исследователи в области социальных наук в Германии попытались описать микрооснования фашизма. Сотрудники Института социальных исследований во Франкфурте (впоследствии более известные под именем «франкфуртская школа») провели с этой целью первый массовый опрос уже в 1929–1931 гг. Логическим завершением их исследований стала концепция авторитарной личности, предложенная в одноименной коллективной монографии 1950 г. Теодора Адорно, Эльзы Френкель-Брансвик, Даниэля Левинсона и Невиля Сэнфорда.
Учитывая, что нацистская партия получила власть в Германии вполне демократическими методами, требовалось объяснить, преобладание каких именно избирателей сделало это возможным. В книге Адорно и его соавторов авторитарная личность представлена в качестве такого микрооснования фашизма. Именно в авторитарной личности им виделось начало пирамиды фюреров самого разного масштаба – от лидеров первичных ячеек до собственно Гитлера.
С помощью социологических опросов и углубленных качественных интервью авторы исследования выявили следующие характеристики авторитарной личности:
традиционность, понимаемая как слепая приверженность ценностям среднего класса;
авторитарное подчинение: некритическое и беспрекословное отношение к идеализируемым обладателям власти;
авторитарная агрессия, направленная на всех тех, кто не разделяет традиционные ценности;
неспособность к интрацепции, чувственному восприятию мира и окружающих;
склонность к стереотипному мышлению и подверженность суевериям;
акцент на власть и «крутость» (toughness) в отношениях между людьми;
цинизм и враждебность по отношению к другим людям;
приписывание людям животной и деструктивной ориентации;
сведение интимных отношений исключительно к биологическим аспектам секса.
Концепция авторитарной личности многократно подвергалась критике. В частности, ее противники отмечали спорность теоретического обоснования: Адорно и соавторы использовали в этом качестве фрейдизм. «Шкала F», использованная для практического выявления авторитарных личностей, тоже вызывала множество вопросов методологов. Однако, как было признано группой американских и немецких социальных психологов по итогам анализа более чем 40-летней истории применения концепции авторитарной личности, «эта теория по-прежнему релевантна в современных условиях» (Stone, Willima F., Lederer, Gerda, Christie, Richard (eds.), 1993, Strength and Weakness: The Authoritarian Personality Today, New York: Springer-Verlag).
Авторитарны ли россияне?
Насколько релевантна теория авторитарной личности для понимания «простого советского человека» и его наследника, «простого постсоветского человека»? Уже в первом исследовании массового сознания в СССР сотрудниками «Левада-центра» (тогда еще ВЦИОМа) был выявлен такой его элемент, как иерархический эгалитаризм. Он означает неприятие любого проявления неравенства, которое не продиктовано позицией человека в иерархии (Levada Youri, Entre passé et l’avenir. L’homme soviétique ordinaire. Enquête. Paris: Presses de la Fondation Nationale des Sciences Politiques, 1993). Неприемлемы не любые привилегии, а лишь те, которые по статусу «не положены». В иерархическом эгалитаризме можно увидеть отсылку сразу к нескольким чертам авторитарной личности: авторитарному подчинению и ориентации на власть и «крутость».
Однако оценки распространенности авторитарного типа личности в СССР и постсоветских странах неоднозначны. Уже первая попытка сравнить распространение авторитаризма с использованием варианта «шкалы F» в СССР и США привела к неожиданному результату. В 1989 г. жители СССР, вероятно (использовались лишь региональные выборки), были в среднем менее авторитарны, чем американцы (McFarland, Sam, Ageyev, Vladimir, Abalkina, Marina, The Authoritarian Personality in the United States and the Former Soviet Union: Comparative Studies, In Stone, Willima F., Lederer, Gerda, Christie, Richard (eds.), Op. Cit.).
Как обстоят дела сегодня, более четверти века спустя? Надежных данных о распространенности авторитаризма в сегодняшней России, к сожалению, нет. Лучшим показателем состояния российских исследований в этой области является содержащая «научную новизну» публикация в 2012 г. неадаптированного перевода всех образующих «шкалу F» вопросов в издаваемом в Санкт-Петербурге и включенном ВАК в перечень рецензируемых научных изданий журнале (Денисова Д. «Шкала F как инструмент исследования авторитарного потенциала личности». Труды СПИИРАН, вып. 2(21), 2012.
Относительно свежие данные о распространенности авторитарного типа личности в сегодняшней России весьма отрывочны и неполны. Согласно одному исследованию групп студентов, проведенному в конце 1990-х гг. в Москве и штате Айова, авторитарный тип личности по-прежнему наблюдался чаще в США (Юртайкин В. В., Дьяконова Н. А. «Авторитаризм в системе установок российских и американских студентов». Социологические исследования, № 9, 2001). Другое исследование, проведенное на неслучайных выборках в России и Иране уже в «тучные десятые», показало высокий уровень значений «шкалы F» в обеих странах, хотя показатели Ирана, нового союзника России, все же превышают российские величины (Тайебех Н. «Кросскультурное исследование особенности толерантности у жителей России и Ирана». Вестник РГГУ: Психология, педагогика, образование, № 17, 2010).
Еще более свежие данные по отдельным вопросам, образующим «шкалу F», тоже противоречивы. Опрос World Values Survey показал, что доля считающих, что ребенка важно научить послушанию, в 2011 г. в России (34,8%) была выше, чем в США (27,9%) и Германии (12,6%), но ниже, чем на дореволюционной Украине (42,3%). Вообще же тех, кто считал, что в обществе следовало бы обеспечить большее уважение к авторитетам (оставим за скобками двусмысленность слова «авторитеты» в русском языке), в России в 2011 г. было больше (56,9%), чем в США (55,2%) и чем на Украине (49,5%), но меньше, чем в Германии (58,7%).
Наконец, сложно в это поверить, но, по данным «Кавказского барометра», в 2012 г. уровень позитивного восприятия одного из лидеров F-типа, Иосифа Сталина, в России оказался ниже, чем в ряде других постсоветских стран. 18% россиян отметили, что хотели бы жить и работать при таком руководителе страны, каким был Сталин. Их число оказалось большим, чем на Украине, даже дореволюционной (15%), и в Азербайджане (14%), но меньшим, чем в послереволюционной Грузии (24%) и Армении (22%) (автор благодарен руководителю Киевского международного института социологии Володимиру Паниотто за предоставление данных по России и Украине).
Вопросы без ответов
Важность изучения российской версии авторитарной личности диктуется не только и не столько интересами социальной психологии и социологии. Без понимания масштабов данного явления затруднительно сказать, насколько стабильны ставшие сегодня особенно зримыми проявления авторитаризма в России. Заканчивается ли авторитаризм границами властвующей российской элиты? Авторитарны ли российские начальники всех уровней, а не только высшего? Авторитарна ли российская семья и школа? Все эти вопросы ждут ответа, без которого не понять, куда в действительности идет Россия – к новой версии F-общества или к сохранению наметившихся в конце 1980 – начале 1990-х гг. антиавторитарных тенденций.
Автор – ведущий научный сотрудник ЦЭМИ РАН, профессор университета «Мемориал», Канада