В 2001 г. американский предприниматель Элон Маск прилетал в Москву и пытался договориться о покупке ракет «Днепр» для вывода в космос собственных аппаратов. Тогда ему это не удалось, и в итоге ему пришлось самому разработать ракету-носитель, которая скоро, весьма вероятно, потеснит с международного рынка российский «Протон». Можем ли мы представить себе ситуацию, в которой российский бизнесмен ввозит в Россию ракеты-носители из Китая или США, чтобы отправлять в космос аппараты собственного производства? Любой российский бизнесмен будет в ужасе: даже если забыть о таможне, получить лицензию в России на запуск сделанной за океаном ракеты-носителя – безумно сложная и дорогостоящая затея. А уж запустить в России сделанный российской частной фирмой космический аппарат совершенно нереально.
В США Маск не только разработал Falcon 1, впервые полетевшую в космос частную ракету, и Falcon 9, ставшую одним из типовых решений для коммерческого космоса (18 успешных запусков из 19 с 2010 г.). Он первым отправил частный космический корабль на Международную космическую станцию и первым вывел частный спутник на геостационарную орбиту. В 2014 г. Маск начал строить в Техасе частный космодром.
Но частная инициатива в космонавтике не ограничивается проектами масштаба корпорации Маска SpaceX, капитализация которой – около $12 млрд. Частная инициатива университетов и фирм стоит за запуском самых маленьких спутников, так называемых кубсатов (CubeSat). Кубсаты занимают стандартизированный объем 10 х 10 х 10 см, они выводятся на орбиту «в нагрузку» к основному грузу. Их стоимость чрезвычайно низка, так как они собираются из обычных промышленных компонентов – меньшая длительность жизни спутника с лихвой компенсируется его дешевизной. Кубсаты используются для съемки земной поверхности, тестирования микросхем на устойчивость к радиации, в исследовательских целях (значительная часть кубсатов собирается в университетских лабораториях). Речь идет не только об изучении магнитного поля Земли, потока космических частиц, точной формы геоида или высокоатмосферных явлений. С помощью кубсатов проведены одни из первых тестов «солнечного паруса» как перспективного средства передвижения в космосе. Кстати, целый ряд российских вузов активно участвуют в создании микроспутников (Красноярская аэрокосмическая академия, Бауманский технический университет, СамГУ и др.). Но это не промышленный поток, скорее факультативный.
Для изготовления любого космического аппарата, даже кубсата, необходимо получить лицензию Роскосмоса – сегодня это госкорпорация. Для получения лицензии нужно, в частности, представить сертификат о наличии у вас системы менеджмента качества, соответствующей положению РК-11-КТ. А для сертификации нужно обратиться в несколько космических институтов. Каждый эпизод такого общения будет стоить немалых денег – больше, чем стоит базовый кубсат. На получение лицензии потребуется не менее года.
Сертификация системы менеджмента качества – только часть проблемы. Для лицензирования нужно официальным образом получить тексты ГОСТов, многие из которых являются документами ДСП. Казалось бы, любой ГОСТ должен быть доступен онлайн, как все нормативно-правовые акты. Нет, его можно получить только в бумажном виде, только за серьезные деньги – например, во ФГУП «Стандартинформ». Не очень понятно, для чего существует это искусственное препятствие и почему гриф ДСП до сих пор не снят с ГОСТов. Напротив, инструкция NASA System Engineering Handbook, являющаяся американским аналогом РК-11-КТ, доступна любому желающему. Напомним: NASA все же в первую очередь конкурент Роскосмосу, чем партнер. И скорость принятия решения здесь – конкурентное преимущество.
В свою очередь, получение ГОСТа ДСП невозможно без создания целого ряда рабочих мест для сотрудников, не принимающих непосредственного участия в создании космических аппаратов: требуется организовать Первый отдел, получить лицензию ФСБ на работу с гостайной, форму секретности для сотрудников.
Такая система, возможно, оправдывает себя в осуществлении пилотируемых запусков. Там, где цена ошибки может составить человеческую жизнь, лучше проверить лишний раз и не считаться с затратами. Но если цена вопроса – успех коммерческого проекта, лицензирование становится помехой его рентабельности. Никакой бизнес, никакая научная лаборатория не будет себе в убыток отправлять на орбиту не соответствующие их собственным требованиям приборы и аппараты. Зачем ставить над ними целый ряд дополнительных контролеров в лице государственных институтов, чьи требования основаны на ГОСТах и ОСТах, базирующихся на стандартах 1960–1970-х гг., которые разрабатывались для нужд пилотируемой космонавтики?
Приведем такой пример. Микросхемы делятся по их стойкости к воздействиям космических лучей на четыре класса в порядке возрастания стойкости и, соответственно, стоимости: бытовые, промышленные, военные, космические. ГОСТ требует, чтобы микросхемы были высшего, т. е. космического класса. Без его соблюдения невозможно провести лицензирование. И это разумно, если речь идет, например, о МКС, расчетный срок эксплуатации которой более 10 лет. Но если речь идет о коммерческом спутнике сроком жизни в один год, нет смысла ставить на него дорогие микросхемы космического класса.
Большинство современных компаний широко используют работу программистов на аутсорсинге. Так вот, это незаконно, согласно действующим в России нормам, если речь идет, например, о программировании научной аппаратуры, которая будет установлена на спутнике. Далее, для лицензирования нужно заранее знать всех соисполнителей разрабатываемой техники, вплоть до микросхем. На практике из-за этого теряется до полугода работы над космическим аппаратом. Кроме того, требование наличия лицензий становится одним из рычагов давления на компании, которые выходят на тендеры и аукционы.
Сложившаяся система лицензирования защищает не интересы российского бизнеса и науки, а интересы лицензирующих организаций. Россия же пропускает очередной технологический виток: переход в космонавтике к мини- и микропроектам, создаваемым в условиях бизнес-конкуренции.
Как это все устроено у нашего главного конкурента в этой отрасли – США?
О том, что частная космонавтика служит «общему благу Соединенных Штатов» и поэтому должна всемерно поощряться, сказано в федеральном законе США об аэронавтике и космосе 1958 г. (National Aeronautics and Space Act). В 1960–1980-е гг. на деле имела место государственная монополия NASA на запуски космических кораблей. Практическая возможность частных лиц и организаций осуществлять запуск космических кораблей одноразового использования была обеспечена законом о коммерческих космических пусках (Commercial Space Launch Act) 1984 г. Роль частных лиц и организаций была усилена законом о закупке услуг по запуску 1990 г. (Launch Services Purchase Act), которым было прямо предписано NASA закупать услуги по запуску у коммерческих фирм. В 1998 г. был принят американский закон о коммерческом использовании космоса (Commercial Space Act), который реализовал на практике положения закона 1990 г.
В результате этой политики США стали лидером в области частной космонавтики, причем затраты государства сводились к созданию законодательной базы. В настоящее время требования к частной космонавтике устанавливаются кодексом федеральных нормативов (Code of Federal Regulations), главой III раздела 14 «Аэронавтика и космос» (Title 14 Aeronautics and Space). Этот документ полностью определяет требования правительства США к частным лицам, которые желают осваивать космос. Государственное лицензирование в случае непилотируемой космонавтики требуется только на запуск и посадку космических аппаратов, а также на функционирование космодромов. Разработка, модернизация, управление космическими кораблями, разработка, испытание, производство, ремонт и утилизация ракет-носителей, ракетных двигателей, управляющей и научной аппаратуры лицензированию не подлежит.
Лицензирование основано на двух базовых требованиях. Это общественная безопасность – безопасность для жизни и здоровья людей в связи с пуском ракеты и ее движением по орбите. И политическая безопасность – соответствие проекта международным обязательствам и государственным интересам США. Лицензию на космическую деятельность может получить любое лицо независимо от гражданства и страны происхождения капитала.
Процедура получения лицензии максимально упрощена: заявитель обращается в единственную государственную организацию – Федеральное авиационное агентство, которое координирует работу всех прочих федеральных агентств, отвечающих за космическую отрасль. При этом одобрение проекта в области политической и общественной безопасности может быть запрошено как прежде подачи документов на лицензирование, так и одновременно. Законом установлен срок в 120 дней, в течение которого прошение о лицензировании должно быть рассмотрено.
Важный элемент американской системы – ее гибкость: по мотивированному обращению заявителя агентство имеет право инициировать отмену тех или иных норм, которым должна удовлетворять лицензируемая деятельность. Также по мотивированному обращению заявителя требования к лицензируемой деятельности могут быть смягчены или сняты в отношении данного проекта.
Именно гибкость законодательной системы и ее благорасположенность к частной инициативе привела к тому, что США опережают Россию в таком важном секторе современной высокотехнологичной индустрии, как частная космическая промышленность.
В России разработка ракет-носителей, космических аппаратов, пилотируемых и автоматических кораблей, в том числе многоразового использования, научного и управляющего оборудования, подготовка космонавтов и научных экспериментов – все это, согласно федеральному закону от 04.05.2011 № 99-ФЗ (ред. от 14.10.2014) «О лицензировании отдельных видов деятельности» и постановлению правительства от 22 февраля 2012 г. № 160, является космической деятельностью и подлежит лицензированию. Это делает особенно невыгодным в условиях нашей страны, в частности, разработку «малых космических аппаратов» – исследовательских спутников, в создание которых могли бы внести вклад национальные исследовательские университеты и частные компании. Ограничения подобного рода не обоснованы никакими государственными потребностями – такими, например, как защита жизни и здоровья граждан, защита национальных интересов и контроль над соблюдением международных договоров.
Мы предлагаем уточнить пп. 41 п. 1 ст. 12 Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности». В уточненную редакцию 99-ФЗ мы предлагаем внести точную спецификацию тех видов космической деятельности, которые представляют общественную опасность и поэтому должны быть лицензируемы: это разработка пилотируемых аппаратов, эксплуатация космодромов и запуск космических аппаратов.
Все остальные подвиды космической деятельности должны быть доступны для любых организаций без лицензии. Вероятные здесь риски не выходят за рамки рисков, которые свойственны другим отраслям науки или промышленности. Это позволит ликвидировать структурное отставание частной космической отрасли в России, не понижая уровень национальной безопасности и не рискуя нарушением международных обязательств. И, естественно, сохранить бюджетные деньги для более важных общественных задач.
Авторы – депутат Госдумы; создатель «Диссернета»; депутат Госдумы