Взрыв российского самолета в небе над Египтом и теракты во Франции пока практически не отразились на внутренней политике России. В отличие от событий 2000-х гг., когда теракты порождали быстрые законодательные инициативы со стороны федеральной исполнительной власти (отмена губернаторских выборов и депутатов-одномандатников после Беслана в сентябре 2004 г.), сегодня Кремль ограничивается обещаниями найти и покарать террористов. Руководители России пока не выдвинули набор стратегических мер и законодательных предложений, отвечающих на рост террористической опасности.
Зато нет недостатка в предложениях «общественности». Пропитавшиеся за последние четыре года пафосом патриотических запретов парламентарии родили фонтан инициатив под лозунгом «Много безопасности не бывает». Депутаты предлагали отменить мораторий на смертную казнь, ввести уголовную ответственность за попустительство терроризму (до 10 лет лишения свободы), увеличить наказание за ложное сообщение о теракте с 5 до 10 лет, а штраф – с 200 000 до 1 млн руб. Среди других новелл – создать отдельные тюрьмы для осужденных за терроризм (как в Гуантанамо?) ограничить доступ к мессенджеру Telegram, лишать боевиков гражданства, а их родственников – права выезда за границу и т. д. и т.п.
Этот конвейер громких слов получил теоретическое обоснование от председателя Конституционного суда Валерия Зорькина. В статье в «Российской газете» Зорькин утверждает, что право граждан на жизнь и безопасность приоритетно и поэтому в чрезвычайных обстоятельствах необходимы «трансформации правовой системы в направлении более выраженной «военной» суровости».
По мнению Зорькина, правовые нормы следует ужесточить для преодоления морального кризиса, чтобы публичный закон восполнил дефицит закона нравственного. Это юридически абсурдно и немного странно в ситуации 90%-ного патриотизма и курса на традиционные ценности – впрочем, возможно, не все добровольно готовы следовать этим курсом и их надо обязать.
Как бы то ни было, Владимир Путин сейчас должен себя чувствовать как покупатель на Нижегородской ярмарке времен расцвета: прилавки ломятся от предложений депутатов, а глава КС готов тут же завизировать печатью любую сделку. Осталось выбрать.
Кремль выжидает, поскольку у него нет заранее подготовленного пакета мер, который можно реализовать в выгодной ситуации, считает политолог Алексей Макаркин. Ужесточение законов, в частности правил финансовых операций, может негативно сказаться на положении в экономике. У бюрократии и спецслужб и так достаточно законных и неофициальных полномочий. Более того, нынешняя неформальность даже выгодна власти – можно отвергать одиозные инициативы снизу и выглядеть «единственным европейцем» в глазах части российской и зарубежной общественности.
Путин сейчас не считает внутренние проблемы проблемами – с властью все в порядке. Зато на внешнеполитическом фронте у него много идей и ходов – именно там Кремль пытается исполнительно и законодательно реагировать на теракты.