О вреде информации

Законопроект о запрете предоставлять иностранным государствам и международным организациям информацию без согласования с «уполномоченными органами» объединяет два управленческих тренда.

С одной стороны, он развивает тему контроля за информацией – и заодно паразитирования на быстро развивающихся бизнесах, связанных с обменом информацией. Скажем, скандальный закон «О персональных данных» требует от компаний переносить серверы в Россию – что создает как коррупционные риски, так и возможности для неконкурентного развития местных владельцев дата-центров. Информационные угрозы – сегодня самые хорошо продаваемые государству лоббистами-силовиками угрозы, и государство готово платить за все новые и новые методы защиты.

Отсюда, например, расширение сферы секретности – известный указ президента о засекречивании данных о военных, погибших в мирное время.

Ученые институтов РАН уже жалуются на активизацию работы режимно-секретных отделов, требующих предварительного согласования публикаций.

С другой стороны, репрессивные законы пишутся максимально неопределенно и широко – в момент обсуждения авторы соглашаются, что законопроекты некачественны, но настаивают, что правоприменение будет разумным. Правоприменение сразу начинает создавать нелепые ситуации. Закон о защите детей от вредной информации приводит к блокированию интернет-ресурсов порой по анекдотическим соображениям. Списки экстремистской литературы начинают вступать в конфликт с законом о защите чувств верующих – и вот уже депутатам приходится согласовывать две несогласуемые нормы с помощью третьей, вводящей список священных исключений.

Предупреждения экспертов о том, что подобные размытые нормы отдают все полномочия правоприменителю, не находят понимания, но находят все больше подтверждений. Развивается практика доносов – и связанная с ней практика самоцензуры.

Показателен случай с директором Библиотеки украинской литературы в Москве Натальей Шариной, которую задержали по подозрению в экстремизме из-за жалобы бывшего сотрудника библиотеки, обвинявшего Шарину в «русофобии». «Покушение на массовое распространение» запрещенной литературы библиотекой – новая квалификация, придуманная следователями, но очевидно, что она задает парадигму: руководители библиотек начинают бояться. И вот уже с полок Первой научно-популярной библиотеки на базе Центральной детской библиотеки № 14 вышестоящее руководство просит убрать монографию Сергея Абашина «Национализмы в Средней Азии: в поисках идентичности». Она не запрещена, но слово «национализмы» явно подозрительное. На местах люди четко ловят сигналы сверху и начинают писать доносы: про это известные околокультурные скандалы года с запретом постановки оперы «Тангейзер» в Новосибирске, переносом премьеры спектакля «Банщики» в Пскове.

Законопроект о запрете предоставлять информацию иностранцам творчески развивает случай библиотеки. На всякий случай информацию лучше не предоставлять никому, депутатам стоит подумать о законопроекте «О вреде информации».