Россия все больше инвестирует в конфликты, которые затем становятся замороженными – и требуют все новых инвестиций. Непонятно, когда и чем закончится сирийская операция, но сейчас, накопленным итогом, России приходится прямо отвечать как минимум за четыре спорные территории – Приднестровье, Абхазию, Южную Осетию и Донбасс. Рост числа таких недогосударств требует не только больших бюджетных расходов, но и грамотного менеджмента. И с первым, и со вторым у России есть проблемы.
Премьер-министр Молдавии Валерий Стрелец, выступая на Генассамблее ООН, потребовал вывода российских миротворцев (как выполнивших свой мандат) с территории Приднестровья и создания там международной гражданской миссии. Кишинев регулярно выступал с подобными инициативами с конца 1990-х гг., напоминает доцент РГГУ Сергей Маркедонов. Нынешнее обострение приднестровской проблемы связано с конфликтом на востоке Украины: Киев опасается, что Приднестровье, большинство жителей которого настроены пророссийски, станет новым очагом напряженности. Резкая эскалация конфликта между Молдавией и Приднестровьем маловероятна. Тем не менее требования Молдавии подтверждают, что Москве все труднее поддерживать статус-кво при растущем числе конфликтов, в которые она втягивается или создает сама.
Маленькая победоносная война в августе 2008 г. все дороже обходится Москве. Ей пришлось взять Абхазию и Южную Осетию на свое содержание. В 2008–2013 гг. непризнанные республики получили более 30 млрд руб. каждая. По договору о союзе и стратегическом партнерстве с Абхазией, заключенному в ноябре 2014 г., она получит в 2015 г. более 9 млрд руб.
Около 90% доходов бюджета Южной Осетии (6,2 млрд руб. в 2014 г., 6,7 млрд руб. в 2015 г.) составляет финансовая помощь России.
Ситуация в Донбассе – особая с точки зрения денег. Ущерб от рекордного оттока капитала и санкций – сотни миллиардов долларов, и счет растет. Но это далеко не все. По оценкам Bloomberg, Москва ежемесячно перечисляет в ДНР 2,5 млрд руб. только на пенсии. Стоимость услуг «военторга», где повстанцы получали вагоны боеприпасов и боевую технику, трудно подсчитать, как и будущие затраты на длительное замораживание и урегулирование конфликта.
Не очень понятно, что хочет Россия получить, втягиваясь в такие конфликты. Невозможность сохранить прежнее советское влияние на постсоветской территории перерождается в желание ограничить возможности стран-соседей на самостоятельную политику или уход в другие союзы (в Европу, на Запад, в НАТО). Эта цель достигается – но лишь на время.
С другой стороны, построение государственности в новых образованиях затягивается как из-за их спорности, так и из-за того, что Москве это не нужно, и из-за того, что никто этим толком не занимается. Внутренние конфликты, отсутствие институтов, финансовая зависимость этих территорий консервируют нестабильность. Они либо тихо превращаются в болото, либо могут снова прорваться острой вспышкой, пока кремлевские менеджеры заняты спасением какой-нибудь новой Сирии.