Центробанк объявил, что перекрыл крупнейший канал обналичивания средств – через платежные терминалы. Люди платят по нескольку сотен или тысяч рублей за телефон, интернет, ЖКХ и др., но за год набегает астрономическая сумма – порядка 1 трлн руб. И вот ЦБ обнаружил, что почти все эти деньги в прошлом году шли не известно куда.
В этом не было никакого секрета. Деньги из терминалов должны зачисляться на спецсчета в банках, чтобы ЦБ мог за ними следить, а уже оттуда – перечисляться адресатам. Но оборот по спецсчетам оказался на порядок ниже: деньги получателям перечислялись с других счетов, а наличные... нетрудно предположить, как они использовались. Это 900 млрд руб. – больше, чем обналичивалось через все банки!
Удивительно, как ЦБ наводил порядок: оказалось достаточно собрать пятерку крупнейших игроков и поставить задачу за месяц довести долю операций через спецсчета до 20%, еще через месяц – до 50%, а затем – до 95%. Последний замер – 98%.
К этому событию можно было бы, наверное, отнестись как к чисто финансовой новости, если бы за несколько дней до этого не была разгромлена «организованная преступная группа» в руководстве Республики Коми. Казалось бы, где терминалы, а где дело Гайзера? Но между этими историями есть важное сходство: власть вдруг сделала то, что должна делать всегда, но до сих пор почему-то не делала. Как говорят в таких случаях, не хватало политической воли. Почему эта воля проявилась именно сейчас?
Искать причину этого «вдруг» в настоящем вряд ли стоит. Экономический кризис начался не вчера и даже не в июне, когда ЦБ взялся за борьбу с обналичиванием. «Крымнаш» с последующим введением санкций случился еще раньше. Политических поводов для беспокойства тоже нет: ситуация в стране, как показали сентябрьские выборы, под железобетонным контролем Кремля, реальная антипутинская оппозиция практически отсутствует, «иностранные агенты» разоблачены и разгромлены.
Но что если нынешний всплеск политической воли связан с тем, что только еще должно произойти? Например, с грядущими президентскими выборами, о которых на днях в телеинтервью говорил Владимир Путин? Смысл его слов сводился к тому, что право на четвертый срок он, конечно, имеет, но не уверен, что должен этим правом воспользоваться, и будет решать этот вопрос в зависимости «от конкретной ситуации в стране» и от его «собственных настроений».
Если экономическая обстановка в России резко ухудшится, то уйти Путин не захочет: кто, кроме него, в очередной раз спасет страну? Но если кризис каким-то чудом удастся преодолеть и к 2018 г. в России будет тишь да благодать, то почему бы и не сдать благополучное Отечество с рук на руки очередному (или тому же самому) преемнику?
Но перед этим неплохо бы, как говорится, подчистить хвосты. Прищучить «самых зарвавшихся» представителей региональной элиты – чтобы остальные поняли, что выходить за рамки приличий не стоит. Выгнать из госкомпании давнего приятеля, похоже переоценившего свою «близость к телу». Навести хоть какой-то порядок в финансовой сфере – благо что для этого, как выяснилось, достаточно «просто поговорить».