Политическая формула Рамзана Кадырова: первый после Путина

Легкости, с которой Рамзан Кадыров стал ньюсмейкером № 1 во второй половине апреля, могли бы позавидовать многие политики. По обычаю Кадыров ворвался в федеральную повестку на конфликте, вызвав на себя огонь критики: Кадырова поддержали лишь главы соседних регионов – Рамазан Абдулатипов и Владимир Владимиров. Критики же говорили о дуэли полномочий, гибридном федерализме, чеченском вооруженном суверенитете, а в самых радикальных версиях – о третьей чеченской войне.

Нетрудно заметить, что во всех этих интерпретациях речь идет больше о Чечне, нежели о самом Рамзане Кадырове. Обсуждения же Кадырова свелись к оценке рисков его конфликта с силовиками, очевидных с точки зрения текущего момента, но теряющих свои очертания при смене оптики.

В картине мира Кадырова силовикам если и отводится место, то уж точно не центральное. Весьма показательно одно из его последних высказываний в Instagram: «В России есть один президент, а все остальные пехотинцы». Клятвы в верности президенту приносятся главой Чечни регулярно, и с такой же регулярностью Кадыров подчеркивает, что для него существует всего один авторитет – Владимир Путин, чьи распоряжения он готов выполнять все до единого, вплоть до ухода со своего поста. Но на всех других чиновников это правило не распространяется, они ведь не командиры, а равные по званию, так что шансы выполнения их приказов с его стороны стремятся к нулю. Для обычного губернатора авторитет Медведева, Бортникова, Бастрыкина – заоблачный, но для Кадырова они – пехотинцы с соответствующим уровнем авторитета. Там, где федеральные чиновники хотели бы видеть себя, по выражению Евгения Минченко, членами влиятельного «Политбюро 2.0», чей совокупный авторитет равняется авторитету президента, Кадыров видит простых исполнителей. Авторитет в восточном понимании существует за счет бездны между первым лицом и всеми остальными. Таков авторитет и самого Кадырова, таким он видит его и в других.

Но в кадыровской метафоре про «пехотинцев Путина» есть смысловой нюанс. В случае силовиков акцент смещается на первое слово, а в случае Кадырова – на второе: они – пехота, он – человек Путина. И при формальном равенстве Кадырова с путинской пехотой их отношения устанавливаются неформальным образом, что, собственно, и показывают последние события. Из этого просматривается политическая формула Рамзана Кадырова: первый после Путина. В российской политической системе претензии на первое место табуированы, и вся реальная борьба ведется за второе место, весьма почетное, поскольку не является результатом проигрыша – проиграть Путину невозможно, ведь в логике системы и победить его нельзя. Быть первым после Путина означает быть первым среди равных. Кадыров уже давно перестал быть региональным политиком и в зависимости от методик опроса в разной степени составляет конкуренцию за второе место Шойгу, Медведеву, Зюганову и Жириновскому. «Левада-центр», например, месяц назад выяснил, что Кадырову «доверяют и «скорее доверяют» без малого 55% россиян. Но конкуренция эта опять же – не здесь-и-сейчас борьба за конкретные посты и решения, а борьба за будущее, в котором причин и желающих ослабления Кадырова найдется немало. Так что политическая формула Кадырова одновременно является и формулой его выживания.

Бастрыкин, Бортников, Колокольцев и другие силовики в этой ситуации выступают обременением, которое мешает Кадырову занять нужное ему место. Место, которое только и позволяет вести диалог с первым лицом без всяких посредников. Никакие посредники, никакие промежуточные авторитеты Кадырову не нужны, ибо в системе вертикали власти они всегда стремятся занять место главного авторитета – в этом суть субординации, о которой Кадырову напомнил Песков и который сам как еще один посредник не очень-то Кадырову нужен. Встроиться в эту вертикаль, которая суть вертикаль посредников, принять ее авторитет – значит резко и недопустимо низко уронить авторитет свой собственный, поскольку в вертикали посредников авторитет снижается вместе с уровнем власти в геометрической прогрессии.

Есть большие сомнения, что Кадырову нужна война с силовиками, чтобы поднять собственный авторитет: для человека, претендующего на то, чтобы быть первым после Путина, его личным пехотинцем, это ниже своего достоинства. В общем-то, все, что нужно Кадырову, – чтобы никто не вмешивался в его диалог с Путиным, а договоренности не обременял своим навязчивым посредничеством. Желающим выступить посредниками указано на дверь. И методы избавления от услуг посредников обещаны соответствующие методам вмешательства: для тех, кто мешает словом, – критикам Кадырова – найдется ответное слово, с теми же, кто вмешивается в дела на территории Чеченской Республики, и разбираться будут на деле.

Автор – старший научный сотрудник Института философии и права УрО РАН, Екатеринбург