Олег Вьюгин: Новая модель роста выглядит как старая

После глубокого падения отечественной экономики в кризисные 2008-2009 годы в России заговорили о необходимости поиска новой модели экономического роста, не столь жестко зависимой от нефтяной и газовой выручки. Старая модель стала формироваться в первом десятилетии нынешнего века после того, как был взят курс на существенное повышение роли государства в коммерческой конкурентной экономике. Модель была основана на сборе в государственном бюджете быстро растущих рентных доходов от продажи нефти за границу. Затем эти средства направлялись в государственные инвестиционные проекты, вкладывались в капитал вновь создаваемых или уже существующих государственных компаний, а также использовались для увеличения государственного аппарата и его материального обеспечения. Приток больших денег был настолько интенсивным, что хватало средств и на увеличение социальных расходов. Однако он практически блокировал стимулы к улучшению качества государственного управления и повышению эффективности производства. Как только прекратился рост цен и физических объемов экспорта нефти, газа, металлов, экономика страны стала балансировать на грани стагнации.

В 2012 г. президент страны поддержал инициативу Высшей школы экономики и Академии народного хозяйства сформировать экспертный совет для разработки новой модели экономического роста. К работе был привлечен широкий круг ученых и практиков - экономистов, социологов, специалистов по управлению и т. д. Результатом их деятельности была разработанная в деталях стратегия, предполагавшая широкий спектр реформ, призванных создать в стране благоприятные условия для раскрытия творческого предпринимательского потенциала граждан, необходимого для обеспечения состоятельного экономического роста.

Старые рецепты

Прошло несколько лет, и этот труд так и остался академическим упражнением, а новая модель роста российской экономики складывается на наших глазах в виде усиленной старой. Действительно, последние события в экономической жизни страны свидетельствуют об усилении тех самых приоритетов, которые лежали в основе старой модели и способствовали замедлению роста. Во-первых, это дальнейшее ускоренное развитие сырьевого сектора путем создания дополнительных мощностей по увеличению экспорта нефти и газа. Речь идет о мобилизации крупных инвестиций в новые месторождения нефти и газа в известных регионах Сибири для последующей продажи углеводородов Китаю и, возможно, другим странам Азиатско-Тихоокеанского региона. Во-вторых, это существенное увеличение государственных инвестиций в транспортную и поддерживающую инфраструктуру и выделение средств на поддержку госкомпаний, которые будут заниматься добычей и экспортом углеводородов в этом регионе.

Все это государственные проекты в том смысле, что основными участниками их являются государственные компании, а источником финансирования - государственные бюджет и околобюджетные фонды, средства которых образовались за счет ранее изъятой у добывающих компаний и частично зарезервированной природной ренты. В-третьих, нужно будет изыскать средства еще на один государственный проект. Для поддержания относительного оборонительного паритета страны (а соревноваться придется с инновационным военным комплексом США и Европы), очевидно, придется нести внушительные, постоянно растущие расходы на развитие военного машиностроения, связи, электронных технологий военного назначения и др. - в сферах, где российская промышленность по многим параметрам технологического развития пока рискует оказаться позади конкурентов.

В ситуации, когда привлечение внешних источников финансирования в отечественную экономику становится сложнее по геополитическим мотивам, а внутренняя норма накопления невысока, инвестиции в отрасли машиностроения и переработки, которые являются локомотивами технологического прогресса, оказываются на втором или даже третьем плане. К тому же вошло в моду вводить запреты на закупку более современного и надежного импортного оборудования в пользу производимого отечественными предприятиями. Структура отечественной экономики начнет поневоле приобретать черты, а с ними и проблемы, характерные для последних десятилетий существования советской экономики. Тогда тоже основные финансовые и материальные ресурсы направлялись на увеличение добычи сырья, на развитие транспортной инфраструктуры стратегического характера и создание и производство продукции военного назначения. Отечественные предприятия того времени в наиболее перспективных направлениях международной технологической кооперации не участвовали, пытаясь создать аналоги на собственных альтернативных технологиях. В результате, несмотря на прорывы в отдельных направлениях, общая эффективность производства, производительность труда существенно отставали от развитых стран, и сократить это отставание никак не удавалось. А вот зависимость экономики от цены на нефть на международных рынках оказалась фатальной. Повторить по существу (не по форме) пройденный сценарий было бы большой ошибкой.

Локализация производства

По сути, вопрос в том, как не растерять стимулы для преодоления технологического отставания перерабатывающей промышленности и не воссоздать военно-сырьевую структуру производства, которая вкупе с технологической изоляцией добила экономику СССР. Понятно, что проекты в секторе добычи сырья и транспортной инфраструктуры не приближают к решению этой задачи. А вот что является жизненно необходимым, так это включение экономики страны, ее предприятий в международную систему разделения труда в обрабатывающих отраслях промышленности - процесс, который набирал темпы в последнее десятилетие развития отечественной экономики. Речь идет об активной политике локализации производства, основанного на ввезенных современных технологиях. Эта политика помогает формировать современную культуру производства и выращивать квалифицированных специалистов. Локализация - стартовая позиция для следующего шага, когда отечественные компании, освоив, сотрудничая с партнерами, новую технологию, приступают к созданию собственных ноу-хау, которые впоследствии могли бы поспособствовать и прогрессу в сугубо военном секторе промышленности, где прямой рыночный обмен технологиями с зарубежными компаниями по естественным причинам невозможен. Как показывает пример Китая, такая задача вполне по силам и России. Необходимо последовательно добиваться создания таких экономических отношений с развитыми странами и их компаниями, которые бы способствовали локализации в стране передовых производств, владеющих этими компаниями. Не менее важно сохранить начавшийся не так давно процесс научной кооперации, когда отечественные научно-исследовательские лаборатории совместно с зарубежными партнерами ведут перспективные исследования в передовых отраслях науки. В современном мире наука не имеет границ, и значимые новые научные достижения создаются многонациональными лабораториями и совместными усилиями групп ученых из разных стран. Поддержка на политическом уровне этих процессов со временем принесет весомые плоды в сфере отечественных инновационных разработок, а их внедрение существенно укрепит будущее технологической базы промышленности.

Для стимулирования локализации производства у страны есть в запасе мощный инструмент в виде налогового маневра, суть которого в снижении налогов на предпринимателей и на важные для экономики новые высокотехнологические проекты. Выпадение налогов можно компенсировать доходами от продажи углеводородного сырья, поступающими в бюджетные фонды и которые не мытьем, так катаньем все равно будут потрачены на финансирование сырьевых и сопряженных с ними инфраструктурных проектов или использованы для наращивания мощи бюрократического аппарата - административный ресурс лоббирования у этих реципиентов бюджета существенно превышает возможности негосударственного предпринимательского сообщества. Эффективность всей экономической системы повысится, если будет остановлен вышедший за рамки разумного рост государственного финансирования и частным компаниям будет предоставлена возможность косвенно поучаствовать в инвестировании рентных доходов посредством механизма налогового стимулирования.

Налоговый стимул

В этом контексте так называемая кампания по деофшоризации структуры собственности отечественных предприятий не должна рассматриваться с чисто фискальных позиций - денег у государства сегодня достаточно для того, чтобы построить эффективную систему регулирования в стране и профинансировать в разумных масштабах социальные и оборонные расходы. Прозрачность бенефициарного владения, которого добиваются власти «двадцатки» и примеру которых следует Россия, не носит исключительно фискального характера. Скорее речь идет о том, что информационно закрытые офшоры нарушают справедливость конкуренции суверенных налоговых систем за привлечение инвестиций частных корпораций. По степени налогового обременения суверенные системы никогда не будут эквивалентными, и, естественно, конкуренция таких систем за инвестиции неизбежна. Этот тезис подтверждается примером: Британия, активно продвигающая идеи борьбы с офшорами и принципы полного раскрытия бенефициарного владения, установила на законодательном уровне такие налоговые правила, при которых «дочки» компаний - британских резидентов не облагаются налогом на прибыль в этой стране. Таким образом, компании, зарегистрированные в британской юрисдикции, могут переводить прибыль на свои «дочки» и возвращать ее акционерам без обложения налогом. Британское правительство также не облагает налогом дивиденды, выплачиваемые акционерам. Мотив такого регулирования - привлечь компании, покидающие налоговые убежища, к регистрации центра собственности на территории страны. Если акционеры инвестируют полученную высвобожденную прибыль в Британии на рыночных принципах частного предпринимательства, то это будет самым позитивным эффектом нового регулирования. Но даже если инвестиции будут вывезены, все равно Лондон будет финансовым и деловым центром глобальных и местных компаний. Оптимизируя налоговую нагрузку, отечественные компании, использующие офшорные юрисдикции, сегодня делают примерно то же, инвестируя выведенные средства в свои проекты по развитию бизнеса на территории России. Но, к сожалению, оставаясь не склонными фиксировать здесь свои центры собственности. Не надо ли в связи с этим подумать о стимулирующем пакете модели деофшоризации? По крайней мере, потребовав открытости бенефициарного владения на первом этапе, не спешить изымать прибыль у тех компаний, которые раскрыли акционерную базу и инвестируют экономию прибыли в России. А на втором этапе попытаться модернизировать налогообложение прибыли компаний с тем, чтобы заинтересовать их в регистрации бенефициарного владения в России.

Еще более парадоксально выглядят действия властей по повышению налогового бремени на малые компании. Фискальный эффект от этих мер ничтожен по сравнению с триллионами рентных доходов, идущих в государственную казну, но при этом эффект подавления законопослушной частной инициативы, так нужной нынешней экономике страны, очевиден.

Другая не менее важная задача - поднять мотивацию людей и компаний к модернизации и поиску способов увеличения эффективности производства. Как бы мы тут ни фантазировали, только достаточно жесткая и равная конкуренция в сочетании с разумными стимулами способна помочь решить эту задачу. Короткий опыт развития отечественной экономики после начала рыночных реформ доказал, что в тех секторах, где были обеспечены условия более или менее справедливой конкуренции, модернизация и технологический прогресс не замедлили себя проявить. Приведу только один пример: стекольная промышленность - отрасль, в которой никто не ограничивал конкуренцию, не пытался ее чрезмерно регулировать или создавать там государственные компании. За 10 лет развития этой отрасли на основе технологического обновления производственных мощностей и строительства современных заводов цены за единицу продукции в нашей стране существенно снизились, а потребители получили широкий ассортимент продукции, соответствующий мировым стандартам качества.

Поддержка конкуренции

О поддержке духа конкуренции в отраслях военного назначения тоже можно подумать. Настоящие ученые, конструкторы и высокопрофессиональные инженеры - люди, не чуждые азарта и соревновательности в борьбе за свои идеи и технологические решения, тем более когда результат вознаграждается материально. Так почему бы такие условия не создать? Например, в самолетостроении - успешной отрасли бывшего СССР - разработкой авиатехники занимались сразу несколько КБ, продукция которых вошла в историю мирового самолетостроения. А почему бы некоторые из машиностроительных предприятий не сделать негосударственными, как, например, корпорация «Иркут»?

Перечисленные выше принципы лежат в русле прекращения экспансии государства в конкурентную экономическую и общественную жизнь в пользу преимущественного развития негосударственного сектора рыночной экономики и саморегулирования. Государство как в лице бюджета, так и в лице государственных компаний не должно стремиться быть конкурирующим инвестором в коммерческом секторе, где объективно действует свободная рыночная конкуренция. Именно чрезмерное усиление роли государства в экономике и общественной жизни приводит сегодня к формированию не сработавшей в нашей недавней истории модели государственного народного хозяйства, покоящейся на трех макроотраслях - сырьевой, инфраструктурной и военной.

В 1990-е гг. гражданам нашей страны для преодоления непродуктивности этой модели и создания другой, более эффективной экономики, основанной на свободной конкуренции негосударственных компаний в большинстве отраслей экономики, пришлось пройти через серьезные материальные испытания. В нынешнем веке стало ясно, что двигались в правильном направлении - экономика получила импульс к развитию, росту частных инвестиций, что не замедлило сказаться на темпах роста валового внутреннего продукта и доходов домашних хозяйств страны в первом десятилетии 2000-х. В итоге уровень валового внутреннего продукта 90-х сегодня достигнут, но при гораздо более разумной структуре его производства и эффективности. Так что вряд ли есть смысл дрейфовать к старой модели, которая, как показал опыт, не будет успешной.