Михаил Минаков: Русско-украинский раскол

Восточная Европа - довольно новое региональное образование, к которому относятся западные области России, Белоруссия, Украина и Молдавия. Эта региональная концепция в геополитическом плане противостоит идее Евразии (или, точнее, Северной Евразии) путинской эры. Глядя из Киева или Минска, такой - может, и восточный, но все-таки европейский - регион оставляет надежду на общее европейское будущее всех причастных стран.

Одной из особенностей Восточной Европы является нарастание ее конфликтогенности. Если Западная Европа восстала из пепла мировых войн и стала единым социально-административным пространством благодаря преодолению конфликта между Францией и Германией, то Восточная Европа возникла как место с возрастающей вероятностью межнациональных войн.

Рост напряжения в нашем регионе перемежается с временами надежды на преодоление конфликтов. После распада СССР интеграционные проекты с завидной регулярностью возникали и уходили в небытие. Почили с миром про- и антироссийские проекты, такие как СНГ (Содружество Независимых Государств) или ГУУАМ (ассоциация Грузии, Узбекистана, Украины, Азербайджана и Молдавии).

Как показывает опыт последних 20 лет, интеграция в рамках Восточной Европы невозможна. Она невозможна и с Россией, и без нее.

Там, где во главе объединительных процессов стоит Кремль, замыслы, декларации и инструменты интеграции радикально не совпадают. Речь даже не о том, что стиль и содержание кремлевских интеграционных проектов всегда унизителен для стран-партнеров. Главная проблема Кремля - реальное интеграционное бессилие. Это бессилие заметно даже в пределах самой Москвы, не говоря о бескрайнем пространстве Федерации. А уж за пределами территории РФ интеграция происходит в виде риторических упражнений лидеров.

Еще одна проблема пророссийских интеграционных потуг - неготовность российских правящих групп искать консенсусные решения с элитами национальных государств Восточной Европы. Эти два фактора остаются неизменными и по сей год, как показывают и пока еще скрытые дезинтеграционные процессы в Таможенном союзе, и последние события российско-украинского конфликта.

Без участия России региональная интеграция также невозможна. Логика объединительных проектов подобного рода имеет содержанием не позитивную программу, а скорее защитную реакцию на имперскую политику Российской Федерации в отношении своих соседей по ближнему зарубежью. Поскольку реакция быстро изменчива, проекты типа ГУУАМ быстро теряют объединяющую повестку дня.

И все же политические элиты стран региона пытаются вновь и вновь запустить интеграционные инициативы, которые бы позволили развиваться плохо растущим экономикам. Как бы ни кичились постсоветские элиты своими неповторимыми «культурными кодами», экономическое сотрудничество могло бы быть реальным фактором стабильной горизонтальной интеграции.

Казалось бы, с приходом к власти Виктора Януковича должна была бы восстановиться гармония в отношениях Киева и Москвы. Однако 2013 год оказался временем разбитых надежд.

С точки зрения Кремля, Харьковские соглашения и назначение Дмитрия Табачника министром образования были многообещающими признаками возможности украино-российской гармонизации. Однако оказалось, что и российский, и украинский политический класс плохо восприняли эти соглашения. Оказалось, что обе группы подписантов не получили поддержки со стороны своих обществ. И если с российской стороны никто особо не озаботился критикой оппозиции, то на Украине апрель 2010 г. стал критическим временем для нового руководства. Злые языки и вовсе назвали соглашение «предательством элит» своих народов.

Новоиспеченный президент Украины Виктор Янукович пошел на подписание Харьковских соглашений, рискуя потерять поддержку даже своего «ядерного электората». Собственно говоря, этот шаг стоил президенту той небольшой популярности, которая у него еще была в 2010 г. Главным аргументом президента в дискуссии с оппозицией было то, что соглашения позволили снизить напряженность в отношениях с Россией из-за Севастополя и несколько снизить катастрофический эффект «тимошенковского» договора с «Газпромом».

И вот, три года спустя, отношения Киева и Москвы дошли до «торговой войны». Гармонизации не получилось. Сопровождаемые жесткой риторикой российских лидеров, санкции против компаний влиятельных украинских олигархов привели к неожиданному эффекту. Виктор Янукович и правящая партия внезапно приобрели и забытую популярность, и рукопожатность со стороны европейцев.

Пиком популярности Виктора Януковича стала конференция YES (Yalta European Summit). Организуемая вот уже 10 лет, эта конференция собирает влиятельных западных политиков для общения с украинскими лидерами государства, экономики, науки и гражданского общества. В этом году украинский президент впервые получил явную поддержку руководителей ЕС и США в противостоянии с жесткой внешней политикой России.

После ялтинской конференции западная пресса посвятила немало внимания украинскому вопросу, а позитивное упоминание страны впервые за долгие годы превысило негативное.

Как и в 1990-е, давление со стороны России на правительства стран-партнеров приводило к росту русофобских настроений в элитах и общем населении, оказывавших мобилизующий эффект в пользу выбора интеграции с ЕС. Подобная ситуация происходит и в отношениях с Украиной.

Потенциал мирного восточноевропейского развития сокращается. На смену поколениям, родившимся в одной стране, пришла генерация молодых людей, плохо знающих друг друга и конфликтно настроенных друг к другу. Вертикальные модели интеграции, применявшиеся все 20 лет постсоветскими элитами, разрушили живую ризому горизонтальных культурных связей.

Нынешнее поколение украинских и российских политиков ответственно за ухудшение отношений двух народов. Чтобы восстановить доверие, русским и украинцам нужно возвращаться к мягким формам взаимодействия. Возможно, отстроив доверие обществ, политики получат новый шанс для интеграции, основанной на общности интересов двух наций.

Автор - философ, президент Фонда качественной политики, Киев