От редакции: Одна большая история или много маленьких
Вчера, в Международный день охраны памятников и достопримечательных мест, музеи Москвы работали бесплатно, а в Манеже открылся Форум литературных музеев. Сегодня турецкий писатель, нобелевский лауреат Орхан Памук зачитает в Москве свой «Манифест для музеев». Речь о том, что память личная и общественная – не застывшие реальности. В изменившемся мире музеи должны стать меньше, индивидуальнее и дешевле. Великие национальные музеи прошлого, такие как Лувр или Эрмитаж, пишет Памук, показывают, что история нации важнее, чем история отдельного человека. Но «истории обычных людей будут намного богаче, важнее и подарят нам больше радости, чем история всех народов, вместе взятых».
Идея гуманизации исторической памяти глобальна и современна. Постиндустриальный мир с его вниманием к индивидуальности порождает запрос на личные истории. Во многих странах таких маленьких музейчиков, сделанных каждый раз по оригинальной идее, очень много. В России запрос на такие музеи тоже растет, но у нас есть свои специфические проблемы.
Долгое время наша официальная история практически не допускала существования историй личных, частных. Музеи отражали этот подход. Большие государственные музеи и сделанные по их шаблону музеи региональные отражали историю и культуру нации либо какой-то ее части. Даже музеи-квартиры, в том числе литературные, которых в России, наверное, больше, чем в любой другой стране, в советское время тоже должны были транслировать официальный цензурированный миф о том или ином человеке, который признан идеологически выверенным героем. Музеи были не для человека – посетителю было неудобно, он постоянно чувствовал, а во многих музеях и сегодня чувствует «полицейское» отношение к себе.
Посетителю рассказывали не то, что интересно, а то, что идеологически или педагогически верно (в Эрмитаже, например, была установка, что посетитель после экскурсии должен уметь отличать барокко от классицизма).
Сейчас музеи меняются, но медленно: потому что на инфраструктуру не хватает денег, потому что нужны структурные изменения.
Безусловно, большие музеи должны быть. Но рядом с ними должно быть много маленьких и разных. Общественный запрос на личные истории есть, но архаичная госполитика пытается вернуть общество к идее одного большого нарратива (единый учебник истории) или одного большого норматива (что есть норма). Одну большую общую память можно только сконструировать искусственно, и это вряд ли будет долговечный проект. Настоящая память – это прежде всего память об индивидуальностях. Это есть в жизни, и это вполне можно отразить в музеях и даже на улицах.
Инстинктивное стремление к большому нормативу отражается и на состоянии художественных музеев – в России очень мало музеев современного искусства, потому что это же Pussi Riot, пропаганда гомосексуализма, а это нельзя по нормативу.