Андрей Захаров: Католическая церковь выбрала «технического» папу
Безвременная кончина полковника Чавеса парадоксальным образом повысила шансы на избрание первого папы-латиноамериканца, состоявшееся, к удивлению многих, на этой неделе. В последние полвека католическая церковь с особой чуткостью воспринимает то, что происходит в Латинской Америке. В 1967 г. папа Павел VI в энциклике «Прогресс народов», явно откликаясь на революционные страсти, захлестнувшие «пылающий континент», подтвердил право католиков на сопротивление тирании. Именно этот документ вдохновлял сторонников «теологии освобождения», мечтавших о синтезе марксизма и христианства и добивавшихся социальной справедливости с автоматом в руках. Иоанну Павлу II, занявшему папский престол в 1978 г., пришлось приложить немало сил к тому, чтобы усмирить священников-коммунистов. Кстати, наиболее неприятную часть этой работы, связанную с осуждением и наказанием конкретных клириков, взял на себя кардинал Ратцингер (нынешний почетный папа Бенедикт XVI), возглавлявший в те годы Конгрегацию доктрины веры.
Сегодня боливарианская революция, зародившаяся в Венесуэле, завоевывает все новые страны Латинской Америки, и потенциал ее, похоже, далеко не исчерпан. Избрание одного из латиноамериканских епископов позволит Ватикану достойно ответить на этот вызов: церковь, по-видимому, в очередной раз собирается напомнить католикам континента о том, что политику и спасение не стоит путать друг с другом, ибо спасаются не государства – спасаются люди. Латиноамериканский католицизм представляет собой «воюющую церковь» и в другом отношении. В последние годы все новые плацдармы на континенте завоевывают протестантские деноминации, идущие с севера; в некоторых странах Центральной Америки доля населения, исповедующего нетипичный для этих мест протестантизм, заметно выросла. Разумеется, избрание понтифика-латиноамериканца призвано мобилизовать местных католиков и поддержать церковь там, где она пока вынуждена отступать. Кстати, сами местные верующие тоже явно нуждаются в поучении, о чем красноречиво свидетельствуют планы венесуэльских революционеров-католиков мумифицировать своего усопшего президента.
Наконец, немаловажную роль в избрании сыграло и то обстоятельство, что Латинская Америка сегодня стала регионом, располагающим большими деньгами. Сосредоточивая свои помыслы на граде небесном, Ватикан за свою историю никогда не забывал о материальной стороне пастырского служения. В этом плане Европа, которая борется с тяжелейшим экономическим кризисом, перерастающим в политический кризис, сегодня не слишком интересна для Святого престола. Да, на прошедшем конклаве внимание некоторых наблюдателей привлекали кардиналы из Северной Америки и Юго-Восточной Азии, но избрание папой гражданина США представить себе политически столь же трудно, как и избрание представителя Африки, а в Юго-Восточной Азии, несмотря на весь ее динамизм, проживает не так уж много католиков. В то же время Латинская Америка, представляющая 40% общемировой паствы католической церкви, выглядит предпочтительнее во всех отношениях сразу. Иными словами, явление понтифика-латиноамериканца было вполне прогнозируемым и назревшим.
Стоит ли ожидать от нового папы того обновления церкви, о котором так много говорилось накануне конклава? По-видимому, нет. Прежде всего, возраст Франциска I говорит о том, что церковь решила остановиться на варианте «технического» руководителя. Она взяла тайм-аут, необходимый для осмысления того противоречивого наследия, которое оставил Бенедикт XVI. Вместо папы-реформатора образца, скажем, Иоанна XXIII, в начале 1960-х гг. задумывавшего эпохальный Второй Ватиканский собор, миру предстоит увидеть просвещенного консерватора, осуждающего аборты, однополые браки, эвтаназию и предостерегающего паству от излишне радикальных способов борьбы с социальной несправедливостью. В годы военных диктатур латиноамериканские иезуиты были наиболее неистовыми критиками авторитарных режимов, но кардинал Бергольо не был замечен в подобной деятельности. Так что эпоха по-настоящему «боливарианского» папы, похоже, еще не пришла.